 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Сами вы тупые! - сдавленно сказал один из тех, помоложе. Не видите, что ли -
продали нас всех на корню! Это же заговор! А-а... - Он обреченно махнул рукой.
- Так ты что же думаешь - киношников перебьешь, и все пойдет как по маслу? - спросил
Петер.
Тот промолчал, глядя исподлобья, зло, как хорек. - Чего молчишь? - ткнул его в бок
Козак.
- Погоди, Карел, - сказал Петер. - Ребята не разобрались - бывает. Давайте с начала. Не
было киношников - все шло хорошо. Приехали киношники - все стало плохо. Значит,
убить киношников - и все опять будет хорошо. Так, что ли?
- Ну, - сказал один из тех. Другой молча кивнул. - Поздно убивать, - сказал Петер. -
Надо было сразу. В первый же день. Теперь уже поздно. Карты сданы, и игра сделана...
- Вот и Христиан про то же говорил, - сказал Козак. - Да, - сказал Петер. - Это все
равно что пытаться остановить камнепад, вытащив из него самый первый камень - с
которого началось... да и началось-то еще до нас... Я не знаю - все так перемешалось, - где
есть наша вина, где ее нет... но главное - это подлость и трусость и вашего генерала, и
нашего советника... и ваша, господа саперы, черт вас подери с вашими доносами и
тотализаторами...
Саперы зашевелились, но никто ничего не сказал. мять осталась? Или не хотите? Или -
чтобы пригладить, причесать, подмазать? Как вам желательно?
Мялись саперы. Мялись, чесали затылки, подбородки, ладони, было им неловко
говорить, что выбрали бы они, конечно, вариант подслащенный, чуточку сокращенный -
потому что же... живые ж люди... жить-то хочется, правда?
- А, Карел? Ты-то что молчишь? - Да я не молчу... В общем, так: делай, как нужно.
Понял? Мне, может, и не все хочется... только надо - чтобы все. Правильно, мужики?
Мужики ворчали что-то неопределенное, что, мол, грехи и прочее, и жись прожить - не
поле перейти, да ты не обращай внимания, жаль, конечно, когда о нас плохое думать
будут - так не надо было по-свински, - ну и так далее...
- А вашего черного я все равно убью, - сказал тот, похожий на хорька. - Толку не будет,
- сказал Петер. - А себя погубишь.
- Я не для толку. Я так... для себя.
- Ваши тогда, до газов, убили?.. - Петер сглотнул, так почему-то резануло это
воспоминание о предчувствии, что вот этот, сидящий перед ним, - и есть убийца Летучего
Хрена, Эка и Шанура. - Убили полковника, оператора и шофера?
- Наши, - кивнул тот. - Оператора не убивали, неправда. Он сбежал потом.
- Сбежал? - выдохнул Петер. - Так я же тебе говорил, что видел его потом, - сказал
Козак. - Ничего ты не говорил.
- Только что говорил - видел его и разговаривал. - Я не понял - что после того... Где он
сейчас?
- Не знаю. Ходит где-то. Говорил, что будет ходить и смотреть - и думать.
- Подожди. - Петер опять повернулся к террористу. - Если это ваши - то где киноленты?
- Раздали по рукам. На сохранение. Но это еще до газов было, теперь где и что - мало
кто знает.
- Ваш же Менандр их на тушенку выменивал, - сказал Козак. Ходил и выменивал. Штук
пятьдесят, наверное, унес, а то и больше.
- Менандр? - удивился Петер. - Ничего не понимаю.
- Он тебе не говорил?
- Ничего. Ну допрыгается он у меня. Ты тоже отдал? ли кто найдет, если у кого есть,
если кто знает, где спрятано - отдавайте мне. Тушенки у меня нет, но что-нибудь
придумаем.
- Да что мы, совсем уж шкурники, что ли, - сказали саперы. Принесем, если найдем,
чего уж там...
Менандра не было, Петер перевернул весь блиндаж вверх дном, но ничего не