 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Возвращайся скорее, - сказала она. - Я буду тебя ждать. Зажав ладонью рот, чтобы не
сказать того, что готов был сказать тот, кто уже почти выбрался из него, Эрик бросился к
двери, это было как во сне - он перебирал ногами, не касаясь пола, дверь приближалась
страшно медленно, потом она открылась сама, распахнулась - он оказался на темной
галерее и полетел над галереей к лестнице, по лестнице вниз - все это медленно,
медленно, мимо белых лиц, обращенных к нему, мимо одинаковых дверей, которые
беззвучно приоткрывались за его спиной и выпускали из себя кого-то, дыхание этого
единого существа, вытекающего из дверей, он чувствовал всем затылком и знал, что
нельзя ни останавливаться, ни оглядываться, пролетел под аркой входа во двор и дальше,
дальше - в темноту, в спасение... только когда ноги коснулись земли, он смог
остановиться, он остановился, он упал на колени, скорчился от невыносимой муки
утаенной ненависти и закричал сквозь зажимающие рот руки:
- У-у-бью-у! У-у-бью-у! У-у-бью-у!..
Потом стало легче. Казалось, что он разряжается в землю. Последними расслабились
руки. Сердце трепыхалось где-то у самого кадыка. Он медленно встал, отряхнулся, поднял
сумку - не забыл ее, не потерял, не бросил, странно, - медленно побрел к освещенным
громадам домов на проспекте. Какими-то фрагментами он запомнил себя в автобусе:
вошел, протянул кондуктору смятый бумажный динар, взял билет; уступил место старику
с палочкой; "Конечная, господа, конечная! " - вышел из автобуса. Здесь уже пахло
железной дорогой. Специфический запах креозота и железа. У кассы не было никого.
"Один до станции Налль - на ближайший", сказал Эрик. Запутаю след, подумал он. Они
будут искать меня у Меестерса, я меня там не будет... Кассир тупо прокомпостировал
картонный билетик, подал Эрику; сдачи у него не хватило, и он сходил в другую кассу
разменять сотенную бумажку.
- Поезд отходит в двадцать три сорок, - сказал он. - Не опаздывайте. Восьмой вагон.
Счастливого пути.
На больших часах в зале ожидания было двадцать один десять. Эрик нашел себе место,
сел, поставил сумку на колени и стал ждать. Наверное, он задремал, потому что увидел
патруль тогда, когда тот был в пяти метрах от него. Смешанный патруль, два полицейских
сержанта и два солдата с автоматами; и еще один патруль у выхода на перрон; и еще
полицейские по углам зала. Это был конец, совершенно не имело смысла дергаться... тело
обмякло, вместо тела был теперь полупустой мешок. Один полицейский брал документы,
второй держал руку на кобуре и пристально смотрел на того, кого проверяют, солдаты
стояли за их спинами. Документы, вяло подумал Эрик, надо достать документы. Эрик
полез в карман, один из солдат это заметил и тут же поднял автомат. Не дергаться, сказал
себе Эрик. Он сделал вид, что не замечает направленного на него ствола. Студенческий
билет и водительские права, и то и другое с фотографиями. Вот так и Святоша, должно
быть - сделал резкое движение... Эрик протянул документы подошедшему полицейскому,
готовый спокойно встать и пойти за ним; полицейский посмотрел на документы, на
Эрика, еще раз на документы...
- Билет, - сказал он. - Билет на поезд.
Эрик подал ему билет. Полицейский проверил перфорацию, вернул Эрику все,
козырнул. Второй полицейский сказал:
- Сумку.
Эрик не сразу понял, чего от него хотят; первый полицейский истолковал задержку по-
иному.
- Мы просим вас, - на "просим" он сделал сильнейшее ударение, абсолютно
добровольно, - опять ударение, - предъявить нам содержимое вашей сумки. Облава
вызвана достаточно серьезными причинами.
Эрик слабыми пальцами потянул за язычок молнии, распахнул сумку. Оба полицейских
наклонились, заглядывая в нее. Один тронул сумку снаружи, взвешивая ее на руке.
- Благодарим вас, - сказал первый. - Вы оказали содействие полиции. Эрик, не глядя на