 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Он взял дорожную сумку, бросил в нее какое-то белье, рубашку, теплый свитер, плащ из
пленки, что-то еще. Оделся и обулся более основательно. Пересчитал деньги. Оказалось
тридцать семь динаров с мелочью и восемьдесят марок. Марки надо бы обменять. Пока он
сунул их за подкладку сумки.
Оказалось, что уже вечер. Странно - прошло так немного времени. Есть два десятка
мест, где можно пожить спокойно, не привлекая ничьего внимания. Вот хотя бы... он
попытался вспомнить - ничего не получалось. Вдруг откуда-то снизу всплыло имя:
Меестерс. Точно, подумал Эрик. Именно Меестерс. Он же приглашал, так и говорил: если
тебе, мол, некуда будет податься - приезжай, всегда буду рад... Поезд отходит, кажется, в
час ночи. Решено - к Меестерсу.
Да, но деньги... Восьмой час, Святоша должен быть уже дома - спит перед ночной
сменой.
Бодро - даже то падение в темноту стало призрачным, ненастоящим, маленьким в
сравнении с остывающими от дневного жара громадами домов Нового центра - Эрик
пересек проспект Сорокалетия Республики, нырнул в арку, но из мест, где собирались
прошлым летом "Малютки" и "Чугунные", одни на чердаке, другие в подвале, - и,
сокращая путь, пошел вдоль заднего забора огромной автостоянки, битком набитой
машинами со всей Европы. Года три назад, когда динар был еще в цене, на этом заборе
гроздьями висели пацаны, скупая у туристов вещи и спиртное; нынче не было никого.
Пипиевичи жили в старом, еще довоенной постройки квартальчике, в трехэтажном доме с
двором-колодцем и галереями на втором и третьем этажах - с галерей и попадали в
квартиры. Всегда двор этот был многолюден и шумен, сегодня же - непонятно - не было
никого. Эрик поднялся на третий этаж, подошел к знакомой двери. Кто-то, не открывая
окна, смотрел на него из квартиры второго этажа. Из двери Пипиевичей вышла какая-то
незнакомая старуха и прошла мимо Эрика, не замечая его. Эрик посмотрел ей вслед,
потом постучал. Дверь тут же открылась, будто стука ждали. Это была мать Пипиевича,
тетя Ралица.
- Эрик, - сказала она, - а я думаю - кто это? А это Эрик. - Здравствуйте, тетя Ралица, -
сказал Эрик.
- Здравствуй, - сказала она. - Ты проходи.
Эрик вошел, она закрыла дверь и пошла впереди него, приглашая его в комнату. Эрику
показалось, что в комнате много людей и все молчат, но он ошибся - никого не было.
- Садись, - сказала тетя Ралица и подвинула Эрику стул. Он сел, облокотясь о стол,
покрытый белой нарядной скатертью. Тетя Ралица села напротив него и улыбнулась.
- Как живешь, Эрик? - спросила она. - Домой не поехал? - Кому я там нужен? - сказал
Эрик. - Они мне даже не пишут. - Как плохо, когда родители не понимают детей, -
сказала она и замолчала.
- Что-нибудь случилось? - спросил Эрик. - Да, - сказала она и опять замолчала.
- Что-нибудь с Ангелом?
- Да. Его застрелил полицейский. Представляешь? - Она усмехнулась. - Говорят, он
ударил полицейского и побежал, и полицейский выстрелил в него. Врут, наверное. Зачем
Ангелу надо было убегать от полицейского?
Эрик похолодел. Это из-за марок, подумал он. Никогда бы Святоша не стал убегать -
наверное, его накрыли с поличным, с марками в руках... или еще с чем-нибудь,
посерьезнее, кажется, последнее время у Святоши стали появляться чересчур большие
деньги...
- Ты представляешь? - продолжала она. - Вызвали в морг, на опознание. Лежит,
спокойный такой, хороший... - Она опять усмехнулась. - Да что я тебе... Кофе хочешь?
Эрик замотал головой, сказать что-нибудь он не мог. - Вот и хорошо, сейчас кофе
попьем, сейчас я его сварю, и попьем... Странно, знаешь, - ты есть, я есть, а его - нет. Не
жизнь, а непонятно что.
Она пошла на кухню, а Эрик вдруг начал раскачиваться на стуле: вперед-назад, вперед-