 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
решение, но тогда оно показалось ему удачным... кто мог знать, чем это все обернется? И
кто может сказать, что произошло бы, потеки события иным руслом? Но выпили,
закусили колбасой, Летучий Хрен заверил, что дело пойдет, что советника он все-таки
уломал, не такой дремучий оказался советник, как попервоначально показался, хоть и
странный тип, конечно, да и добронамерен чересчур, но общий язык с ним находить
можно и должно, особенно если постараться (он заглянул в горлышко бутылки, потряс ее
над кружкой и добыл еще несколько капель) - ну и продолжайте в том же духе, ребята, а
пленку я сегодня увезу. Всю. Уезжаю сегодня, один, остальные остаются. Пока. Да... на
фронте? Дерьмо на фронте. Ладно, не буду подрывать ваш боевой дух...
Веселились? А вот почему: по приказу генерала Айзенкопфа было решено с
сегодняшнего дня вводить отправление обрядов культа Императора. Саперов построили,
но никто не знал, как и что нужно делать. Наконец кое-как разобрались: сам генерал встал
у подножья постамента, а саперы маршировали перед ним и кричали "Ура! " в ответ на
провозглашаемые здравицы. Потом стали приносить жертвы: в довольно большой чаше
зажгли спирт. Поначалу спирт горел нормально, но потом, нагревшись, закипел, пламя
стало огромным, и занялась фанерная стенка постамента. И вот то, как офицеры
генеральской свиты тушили спирт и постамент, при этом старательно делая вид, что
ничего не происходит - как они старались быть торжественными и благолепными, - вот
это просто не поддается описанию! Но вот проявим пленку...
Майор Вельт вошел в сопровождении четырех солдат комендантского взвода. Два
солдата остались у двери, два шагнули на середину - автоматы у живота, пальцы на
спусковых крючках, колючие быстрые взгляды из-под надвинутых касок, - а майор,
затянутый в черную кожу, подошел медленно, тер очень хорошо знал, к чему именно
бледнеет Летучий Хрен! - побледнел, но продолжал пока сидеть в позе самой
пренебрежительной, - подошел и, протягивая руку ладонью вверх, скучным голосом
сказал:
- Пленку.
Летучий Хрен неторопливо поднялся на ноги, стряхнул с рукава несуществующую
пушинку - как-никак, он был действительный статский советник, чин, приравненный к
генерал-майору, а полковничьи погоны свидетельствовали лишь о его независимом
характере - и, не глядя на майора, сказал с великолепным выражением:
- Майор, подите вон.
Майор Вельт как бы мигнул всем лицом. - В таком случае, - сказал он, - вы арестованы.
Взять их! Солдаты подскочили с двух сторон к Летучему Хрену, им не впервой было
арестовывать полковников, но тут у них сорвалось, тесноват для такого рода дел оказался
просторный блиндаж, и майор Вельт, шагнувший в сторону, чтобы не мешать солдатам,
оказался спиной к Камерону. Камерон поступил просто: он обхватил майора рукой за шею
и заорал страшным голосом:
- Все к стене! Застрелю!
Со своего места Петер видел, что пистолет Камерона оставался там же, где и был - в
кобуре, и что Камерон упирается в спину майора просто костяшкой пальца, но ни майор,
ни его солдаты знать этого не могли и замерли на мгновение, и это мгновение Летучий
Хрен использовал: выхватил из-за пазухи еще одну бутылку - точно такую же, рубчатую,
черного стекла - и замахнулся ею, рявкнув:
- Ложись! Разнесу раздолбаев! Солдаты отшатнулись, майор делал им какие-то жесты,
которые можно было понимать двояко, и пока они опомнились, Петер и Шанур, уже с
настоящими пистолетами в руках, поотбирали у них автоматы, один солдатик, у двери,
плюгавенький такой очкарик с вывернутыми губами, совсем помертвевший от
несообразности происходящего, автомат отдавать не хотел и что-то быстро-быстро
бормотал в свое оправдание, и только налетевшая с фланга фурия - Брунгильда оплеухой
привела его в чувство, солдатик отдал автомат и заплакал. Действуя трофейным
автоматом как дубиной, Брунгильда поставила солдат лицом к стене, майора посадили на