 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
следствие, чтобы после некоторой временной экспозиции казалось: вот были старые
кореша, Гуннар и Петер, и Гуннар схлопотал в рыло от Петера, и ничего особенного в
этом нет, то ли еще бывает между старыми корешами, это вам не от подчиненного плюху
получить, да еще при свидетелях...
Туман не поредел, и внизу, у стапеля, стало просто невозможно находиться: смешиваясь
с соляровым чадом, туман превращался в нечто непереносимое, едкое и для дыхания
непригодное, а оседая на камне, образовывал скользкую, как сало, пленку, по которой
катились даже рифленые подметки итальянских хваленых ботинок, и дважды Петер
припечатывался к земле-матушке весьма чувствительно. Работа почти стояла. Петер
поискал и нашел Козака, и Козак рассказал ему, что за последние три дня удалось
поставить лишь одну секцию, и пока ничего не предвидится, потому что все порастеряли,
новые начальники-выдвиженцы ни хрена не умеют, крепежных узлов опять некомплект, а
площадка загромождена неочередными секциями так, что пешему не пройти. "Бардак",
резюмировал он.
Инженер Ивенс пытался организовать рассортировку на монтажной площадке, но
ничего лучшего, чем просто побросать секции в каньон, он не придумал. Несколько
секций сбросили, а потом вниз сорвался трактор, и тракторист выпрыгнуть не успел.
Ивенса опять чуть не пристрелили.
Дважды на глазах у всех, и у Петера в том числе, солдаты комендантского взвода
подходили к офицерам-саперам и уводили их. Затем Петер подслушал интересный
разговор:
- Пять против одного на Крюгера. - Принято.
- Три против одного на Нооля. - Принято.
- Семь против трех на Ивенса. - Принято.
- Два против одного на сержанта Дегенхарта. - Принято.
- Двадцать пять против одного на оператора Шанура. - Принято.
Петер заглянул за угол трансформаторной будки. Саперы окружили человека в плащ-
накидке, в руках у него были билетики, которые он раздавал, помечая что-то в них и в
блокноте; деньги, получаемые от саперов, он складывал в полевую офицерскую сумку.
Полагаясь на свою невидимость, Петер подошел поближе и взялся за камеру. В грохоте и
лязге, производимом механизмами, в гудении, исходящем от трансформатора, услышать
звук работающей камеры было невозможно, однако человек с билетиками поднял голову
и подозрительно огляделся, но Петера не увидел. Это был адъютант генерала Айзенкопфа
майор Вельт.
Петер, Шанур и Козак курили в той самой пещерке, где когда-то жгли костерок и пили
хороший чай в теплой компании. Козак рассказывал самые распаскуднейшие новости. Не
таясь, комендатурщики подходили к саперам и требовали от них доносительства. Если
кто-то отказывался, его уводили; если кто-то соглашался, но не выполнял - его тоже
уводили. Был выпущен и распространен специальный бланк "Для донесения", в котором
все излагалось типографским способом и оставалось лишь подставить имя и фамилию. С
прошлой недели якобы неофициально работает тотализатор, и что из этого выйдет, еще
неясно. Все смотрят друг на друга с опаской. Если так пойдет и дальше...
Петер рассказал немного о лагере. Шанур смотрел на него с открытым ртом, а Козак
выслушал почти равнодушно и проворчал: "Ясное дело... " Они докурили и разошлись.
Совещание у генерала открыл сам генерал. - Думаю, можно подвести первые итоги, -
сказал он. - Хотя ускорить темп работ не удалось, но в остальном успехи большие.
Выявлено и изолировано либо уничтожено тысяча пятьсот два агента врага. Прорыто
сорок пять метров туннеля под каньоном. Проведена замечательная кампания по
наглядной агитации. Как я понимаю, взятое нами направление совершенно верное.
Гуннар, когда ты намерен закончить фильм?
- Видишь ли, - сказал господин Мархель, - речь еще не идет о завершении фильма. Речь
идет о продолжении съемок и возможном перемонтаже некоторых сцен.