 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
форме полковника кавалергардов. В руке его была пачка исписанных листков.
- Снимайте, - сказал он. - Офицер контрразведки разбирается с донесениями.
Он сел и разложил листки перед собой. Петер выправил свет, снял господина Мархеля
анфас, в профиль, зашел за спину и через плечо заглянул в бумаги. Это были доносы:
много доносов, написанных разными почерками и напечатанных на машинке, на бумаге
простой, линованной, газетной, на развернутой сигаретной пачке и на куске грубого
солдатского пипифакса. Петер запечатлел этот эпистолярный вернисаж, а потом
продолжил чтение поверх камеры.
Доносы были, как правило, на офицеров. Господин Мархель, перекладывая их с места на
место, как пасьянсные карты, бормотал нечто нечленораздельное, но вполне
удовлетворенное.
- А вот и на вас есть, - сказал он Петеру, протягивая тот самый пипифаксный листок. -
Разговоры ведете подрывные и неуважение к начальству позволяете.
- Позвольте... - Петер взял листок, прочитал: "Довожу до Вашего сведенья, что Майор
Миле каторый с кином ходит визде гаварил что, Генерал Наш челавек недалекий и ничиво
в деле Сапернам никумекает и что Гаспада Артисты нас Саперав разыгрывать будут и
пиреврут Все как никагда ни быват. Остаюсь Присем ПРИСЯГЕ Вернай Сапер и
Кавалер".
- Однако, - сказал Петер. - Вот и я в подрывные элементы угодил. Будет делу ход?
- Разберемся, - рассеянно сказал господин Мархель. Он еще позабавлялся
перекладыванием бумажек, потом повернулся к Петеру.
- Вот вам еще одно доказательство моей правоты, - сказал он. Ведь арест диверсантов и
предателей еще не произведен, а посмотрите, как народ отреагировал на эту готовящуюся
акцию! Поток разоблачений! И это только за один день! А дальше - о! Нет, с таким
народом нам нечего бояться!
- Подождите, - сказал Петер. - Арест киногруппы - это на самом деле фальшивая
киногруппа - или?..
- Подполковник, - укоризненно протянул господин Мархель. - Я ведь все утро потратил,
растолковывая вам положение вещей. Это та киногруппа, которая требуется по сценарию.
Понимаете? По сценарию требуется, чтобы киногруппа оказалась фальшивой -
следовательно, она и есть фальшивая. Нельзя допустить, чтобы образовалось какое-
нибудь двоякое толкование, чтобы остались двусмысленности и недоговорки...
недоговорения... недоговоренности. Наше дело - представить истину так, чтобы она была
понятна и доступна даже младенцу, даже клиническому идиоту. А если для этого
приходится идти на некоторые разъясняющие... м-м... трюки, то что же делать -
специфика жанра... Вы поняли?
- Кажется, понял, - сказал Петер. - Но что будет с актерами? - Не с актерами, а с
диверсантами, - поправил господин Мархель. - Но ведь это же вы сделали их
диверсантами!
- Я? Что за чушь? Кто вам такое сказал?
- Но ведь это вы пишете сценарий!
- Я пишу - но это не значит, что я выдумываю! Я просто расставляю те или иные
события на места, им принадлежащие, и иногда даю необходимые объяснения. События,
наблюдаемые без системы, могут производить впечатление стихийных - но в
действительности нет никакой стихийности, а если события кажутся нам стихийными, это
значит только, что мы не сумели разобраться в системе, ими управляющей. И если я
проник в эту систему, я могу предвидеть и прогнозировать события с бесконечно большой
точностью! Что я и делаю! Если я обладаю даром предвидеть и прозревать события, это
вовсе не значит, что я их выдумываю. И если в системе сценария диверсанты - это
диверсанты, то это действительно диверсанты! Сценарий - это теория, фильм - практика, а
то, что происходит перед камерой, - это пластичный материал, из которого в соответствии
с теорией создается практика - высший критерий истинности. Теперь понятно?