 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Знакомство с народом затянулось чуть не до утра. Сначала была скованность, не
снимавшаяся даже шнапсом, - впрочем, шнапса было мало, только понюхать, - но потом
заговорили о работе, Петер - о своей, саперы - о своей, как они с Юнгманом строили
мосты и рвали мосты, и что это за человек был - Юнгман, хороший человек и инженер
прекрасный, божьей милостью инженер, да вот напоследок, видать, взялся за безнадежное
это дело, где это видано: одним мостом войну выиграть? Теперь вот Ивенс вместо него -
нет, с этим каши не сваришь, ни одного слова у него своего, все заемные, да и ни черта он
в нашем деле не понимает, пыжится только. Достраивать - надо достраивать, конечно,
столько сил в это дело вломили, нет, надо до конца доводить, только переделать бы кое-
что маленечко, потому как не выдержит скала, простым глазом видно, что не выдержит, -
а надо лебедки перенести метров на двести-триста от края да рассредоточить по площади,
да не в линию ставить, тут Юнгман маху дал, - и тогда хоть сейчас на этот чертов мост
танки выводи - выдержит! Лишь бы ванты не полопались, а прочее выдержит. А ванты -
что ванты? Добавить, сколько надо. И все. А попробуй скажи. Копитхеер говорил - и где
он сейчас? Ага! Генерал же ни черта в нашем деле не понимает, да и откуда ему что
понимать - пехота! А этот... черный?.. Это же ужас ходячий, и откуда только такие
берутся? Генерала, говорят, в горсти держит, пикнуть не дает - правда это? Ну, вот...
Руководит тут всем, а мосты до того, наверное, на картинках только и видел. Ни черта
хорошего из этого не получится, помяните мое слово. Завалится сволочной этот мост, и
мы в виноватых-то и окажемся. И в дураках, и в виноватых - во радость-то! Так что,
майор, слушай нас да на ус мотай, чтобы потом нас от дерьма хоть посмертно отмыть.
Христиан хорошее дело замыслил - рисковый парень, а все равно молодец. Конечно. А за
что их любить, этих рисковых? Рискуют обыкновенно те, кому думать нечем - или когда
за душой ни черта не осталось. Не-е! Христиан - парень душевный, и наше ему
понимание, он с открытыми глазами на риск идет. Понимание, помощь и уважение. А
верно говорят, что теперь нас артисты изображать будут? Ну и плевать. Пусть там хоть
раздрыгаются - а наше дело строить, верно, братва? Нет, ясно, что обидно. Я только к
чему? Пусть они там хоть черта голого снимают, а правда-то - вот она, под камушком! И
рано или поздно она из-под камушка-то выскребется... Да, что поздно, то поздно - да и
так нынче-то правда не в чести, так уж пусть ее полежит. Подрасстрельное это дело -
правда. Что молчишь, майор? Нет, скажешь? То-то и оно...
Подхваченный темой, Петер рассказал о веселом парне Хильмане, у которого было две
тысячи друзей, и как он был убит одним из тех, кого называл и считал другом, и как в
госпитале, где кололи наркотики, ему раз почудилось, что Хильман пришел, присел на
край постели и сказал, что теперь он обходит всех своих друзей и требует доказательств
дружбы - хотя бы раз в жизни, - и что все теряются и не знают, что сказать, и он сам тоже
растерялся и не знал, что за доказательство можно представить, лежа в госпитале, да еще
под уколом, тогда Хильман посмотрел на него очень укоризненно и сказал, что зайдет в
другой раз. Все стали обсуждать этот случай, перекинулись на толкование снов вообще и
сексуальных в частности, на этой почве вспомнили, что в сегодняшней киногруппе были
девочки и что этого так оставлять нельзя, Господь не простит, если это так оставить.
Подумать только - почти год безвылазно тут, на этом невыразимом Плоскогорье, пока
дорогу пробивали, пока основные сооружения ставили - и ведь ни одной юбки на триста
километров вокруг! Поглядеть не на что, не говоря уж о прочем! Потом вдруг резко и
матерно перекинулись на минометчиков, век их тут не видеть, дармоедов вонючих, к
ногтю бы их, спекулянтов, - жаль, устав не позволяет...
А вообще, майор, чтоб ты знал - саперная служба на войне самая благородная.
Медицина? Н-ну... тоже, пожалуй. В один ряд можно поставить. Потому как саперы
убивать не обязаны. Нормальная мужская работа у саперов - земля, бревна, камень,
железо, бетон. Вот только мины - это да. С минами возиться ой как хреново. Что снимать,
что ставить. А еще плохо проволоку резать. Юнгман нам цену знал, потому и берег нас,
тратить задешево не давал. Наш полк хоть особым и не назывался, а считался. Так, как