 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
тайника, потому что... потому что это подрасстрельное дело, а так - не знаю, и все... Он
чуть не сказал: "Молчи! ", но не сказал почему-то, и Шанур, облизнув губы, прошептал
ему на ухо:
- Под стапелем, возле самой крайней опоры, справа - там яма... - Тебя никто не видел? -
тоже шепотом спросил Петер.
- А я сам и не кладу, - сказал Шанур.
Петер посмотрел на него. Лицо Шанура было серьезно, губы упрямо сжаты - хорошее
лицо...
- Ладно, - сказал Петер. - С пленкой мы что-нибудь придумаем. У Баттена такой бардак
в учете... А рапорт напиши, и послезливее: мол, ничего не знал, не хотел, простите на
первый раз... Изобрази испуг.
- Чего уж тут изображать, - сказал Шанур тихо. - Все нутро - как овечий хвост...
Вторая киногруппа прибыла не завтра утром, как ожидали, а сегодня вечером. Над
Плоскогорьем стояла сплошная облачность, лили дожди, самолеты не летали, ездить стало
можно в любое время суток. Петер смотрел, как они выгружаются: два десятка человек,
пять машин, в том числе автокран для съемок сверху, стационарные камеры, прожектора,
десятки контейнеров и ящиков - короче, народ серьезный. Господин Мархель отвел в
сторонку режиссера и что-то ему втолковывал. Среди этих двадцати было несколько
девочек, и Баттен уже крутился среди них. Баттен никогда не упускал ни малейшего
шанса.
Шанур тронул Петера за рукав, кивнул головой в сторону: - Поговорим?
Они пошли рядом. - Саперы просили меня тебя привести, - сказал Шанур.
Познакомиться. Пойдешь?
- Просили? - усмехнулся Петер. - Ну, раз просили, то пойду. Ты мне вот что скажи: ты
Арманта давно знаешь?
- Давно, - сказал Шанур. - Вместе жили, вместе служили, вместе в офицерскую школу
попали, вместе - на курсы операторов, вместе - сюда. А что?
- Что он представляет из себя? - А ты еще не понял?
- Да как сказать...
- Без лести предан. - То есть? - не понял Петер. - Это девиз был какого-то
государственного деятеля - без лести предан. Вот и Ив - без лести предан. Понятно?
- Понятно. А если он узнает, что ты делаешь, - как поступит? - Не знаю. Думал над
этим - не знаю. Не могу представить себе, что донесет, выдаст - и не могу представить,
что смолчит. Не знаю.
- Но ты же бываешь с ним откровенен?
- Откровенен - не то слово. И потом - я бываю с ним открыт только мыслями, а это он
допускает... инакомыслие он допускает... Думать можешь что хочешь, это твое личное
дело, а вот поступки твои должны быть лишь на благо Императора. Диалектик Ив...
- А почему ты разоткровенничался со мной? - А почему вы считаете, что я с вами
откровенен? Петер усмехнулся, но промолчал.
- Впрочем, да, - сказал Шанур. - На один расстрел, как минимум, я уже наболтал. Тайник
- это... да... Но опять же: а может быть, никакого тайника нет, а я проверяю вас по
поручению господина Мархеля? Проходит этот вариант?
- Проходит, - сказал Петер. - Вот видите. Мы примерно в одинаковом положении - в
одинаковом и одинаково безвыходном. Нет никаких гарантий, что ты разговариваешь не с
агентом контрразведки. Нельзя доверять даже интуиции, нельзя доверять своим
впечатлениям - они ведь выманивают на себя твои симпатии. Но снимать под бомбами ни
один контрразведчик не стал бы - у них другая профессия. А вы снимали. Да еще то, что
заведомо не войдет в фильм. И я понял, что могу вам доверять. Правда ведь, могу?
Петер опять промолчал.
- Могу, - сказал Шанур. - Только не бойтесь, я не намерен втягивать вас в свои дела
(Уже втянул, подумал Петер), я просто хочу познакомить вас с народом...