 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
подбежал к нему, перевернул на спину. Пуля попала саперу в висок.
Прикрывая Айзенкопфа со всех сторон, адъютанты увели его подальше отсюда. Сапера
отнесли в тень, прикрыли брезентом. В тот день мост больше не ремонтировали: ставили
дополнительные броневые щиты на рабочих местах, рыли траншеи и отсыпали брустверы,
развешивали брезенты и маскировочные сети, прикрываясь от взгляда с того берега. Пули
настигли еще двоих: был убит лейтенант и тяжело ранен рядовой сапер. Казалось, что
принятые меры обезопасят работы - но черта с два! Пули прилетали неведомо откуда и
неведомо как находили цель. Потери росли и росли. В своем блиндаже, где была только
крохотная отдушина под потолком, был убит Копитхеер - в голову. Так же, в голову, был
убит сапер, спавший на нарах: вечером лег головой в угол, утром стали его поднимать, а
он уже холодный; уж там-то даже отдушины не было, и три наката сверху, и народ вокруг,
и выстрела никто не слышал... Чудом избежал смерти Шанур: сидя на дне траншеи, он
перезаряжал камеру, в какой-то момент он наклонил голову, и тут же в стенку траншеи
ударила пуля. Она зацепила мочку уха, каменной крошкой посекло плечо и шею,
несколько дней этим ухом Шанур не слышал. Место было глухое, вдали от каньона,
совершенно не просматриваемое с той стороны, да и вообще со дна траншеи было видно
только небо. Пулю Шанур выковырял и принес Петеру; это была сплющенная
девятимиллиметровая пистолетная пуля. Петер велел помалкивать и пулю спрятал до
лучших времен.
Бесчинство снайперов продолжалось с неделю, потом пошло на убыль. Может быть,
после того, как прибыли минометчики. Они расположились наверху, где стояли лебедки, и
целыми днями обстреливали противоположный край каньона. Петер поснимал их, потом
перепоручил это дело Арманту, и тому поручение пришлось по душе. У операторов
вообще наметилась некая специализация: Петер больше уделял внимания
производственным процессам, Шанур углубился в быт саперов и артиллеристов - не в тот
официально освещаемый быт, который вместо отдыха разыгрывали перед камерой
солдаты в специально отстроенных декорациях, а реальный быт, подсмотренный почти
тайно; Арманта увлекало все, связанное со стрельбой. Петер просматривал его материал:
орлы-минометчики на позициях, наблюдатель с биноклем, вот он видит нечто
шевелящееся и дает команду, по рукам плывет тяжелая мина и опускается в ствол, все
зажимают уши - камера вздрагивает от ударной волны, снова тот берег, несколько секунд
ожидания - и взрыв там, где только что что-то шевелилось. Потом еще и еще взрывы. Все
заволакивает пылью и дымом. Еще с одним снайпером покончено! Петера занимал один
вопрос: почему за все время у минометчиков не было ни одного убитого и даже раненого,
если не считать того олуха, который в пьяном виде полез на часового? Минометчики
рапортовали о своих победах, требовали огромное количество воды якобы для
охлаждения стволов, а по ночам приносили эту воду саперам и обменивали на всякие
приятные безделушки наподобие ножей, зажигалок, динаров и прочего.
У Копитхеера был прескверный почерк, Петер немало помучился с ним, он даже хотел
было к нему сходить и попытаться объясниться, но не успел застать его в живых. Тем не
менее Петер вник-таки в существо вопроса. И никому ничего не сказал. Все равно
изменить ничего уже было нельзя.
Мост до момента соприкосновения с противоположным берегом представлял собой
рычаг, одно плечо которого - сам мост - длиной тысячу метров удерживалось другим
плечом, расположенным под углом девяносто градусов - утесом трехсотметровой высоты,
поверху которого и крепились тросы; осью вращения рычага был стапель. Юнгман,
используя формулу Кракси-Хомберга, рассчитал, что прочности гранита, стальной фермы
моста и тросов особого плетения хватит даже с некоторым запасом - примерно
пятнадцать-двадцать процентов. Копитхеер же по запрещенной к использованию формуле
Бернштейна высчитал, что прочности каждого отдельно взятого элемента действительно
хватит, но в месте их взаимодействия, а именно там, где сталь вмурована в гранит, из-за
различия в прочностных характеристиках этих материалов возникнут локальные