 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
средством - тогда что? Новый виток? Ладно, пойду я...
Он поставил табурет на место и вышел. Утром его видели: совершенно спокойный, он
обошел все участки, отдал несколько дельных распоряжений, потом вошел на мост,
прошел по нему до самого конца - четыреста тридцать метров на тот момент, - долго стоял
там, а потом прыгнул вниз. Армант, дежуривший в это утро с камерой возле моста,
проследил объективом его падение до самого конца.
- Какая мелкая, себялюбивая сволочь! - негодовал господин Мархель, расхаживая по
штабу; Петера он зачем-то притащил с собой. - Он что, не понимал, к чему это приведет?
Как мы теперь будем снимать сцены с ним? А? Что молчишь? - обернулся он к генералу
Айзенкопфу, который тоже расхаживал по штабу, но с меньшей скоростью и большей
амплитудой, вместе они смотрелись как маятник стенных часов и маятник Фуко. - Может,
переснять все это? А где исполнителя взять?
- Любого из моих - дарю, - сказал генерал. - Типаж не тот, - сказал господин Мархель с
досадой. - Не тот, не тот, не убеждай меня! - он выставил перед собой ладонь. Хоть он и
сволочью оказался, а вспомни - какое лицо, а? Какие жесты!
- А может, так и сделать - мол, сволочью оказался? - раздумчиво сказал генерал.
- Да что ты говоришь? - возмутился господин Мархель. - Как это может быть, чтобы
человек, который замыслил великое дело, и вдруг - сволочь? Нет, Йо, ты не понимаешь...
- Он забегал еще быстрее. - Ты ни черта не понимаешь. Тогда получается, что мост - это
творение сволочи, а тогда - для чего он его замыслил и куда это смотрел генерал
Айзенкопф? Что скажешь?
- А вот ты его сам и сыграй, - предложил генерал. Господин Мархель задумался.
- А что, Йо, - сказал он медленно, - это, кажется, идея. Это надо обмозговать. Значит,
так: у нас есть большая сцена представления проекта, у нас есть несколько сцен, где он на
строительстве, и несколько, когда он за работой...
- Вы уже играете одну роль, - напомнил Петер. - Вот и отлично, - сказал господин
Мархель. - Выйдет так, что инженер сам вершит суд над изменниками.
- Вы в форме кавалергарда, - напомнил Петер. - Да кто заметит! - начал было господин
Мархель, но перебил сам себя: - Верно, майор. Кому надо, заметят. Суд уже не переснять
- или переснять?
- Нет, - сказал Петер. - Вы там в одном кадре... с теми. - Жаль, - сказал господин
Мархель. - А тебе, майор, это урок: впредь снимай так, чтобы было легко монтировать.
Так, это отпадает. Что делать? - Слушай, - сказал генерал, - эта сцена прыжка - она у тебя
есть?
- Есть, - сказал господин Мархель. - Издалека, правда.
- Тогда дело можно представить так, что его застрелил снайпер, - сказал генерал.
- Точно, Йо! - вскричал господин Мархель. - Ну ты и голова! И не подумаешь, что
генерал!
- Стараемся, - сказал генерал, польщенный. - Как сделать только, чтобы понятно было,
что это снайпер? Телеобъективом... или в титрах просто? А, майор? Что скажешь?
- Можно просто в титрах, - сказал Петер. - А вообще-то... Есть кадр, я его снимал со
спины, и он как раз закашлялся и вот так наклонился и схватился за грудь...
- Точно! - воскликнул господин Мархель. - Это то, что надо! Блестяще. Ну майор, ну
молодец, это ж надо же так, а? Какие у нас люди, Йо, да с такими людьми нам бояться
нечего, такие за нами и в огонь, и в воду, и к черту в пекло...
Они смонтировали кадры, снятые Армантом, с тем, что неделей раньше снял Петер, и
получилось именно так: инженер стоял на мосту, потом вдруг наклонился вперед,
схватился за грудь, и дальше он уже летел вниз, в бездонную почти пропасть, и камера
безжалостно прослеживала его полет.
- Теперь надо траурное построение, - сказал господин Мархель.
- Можно использовать кадры построения при открытии строительства, - сказал Петер.
- Нет, - сказал господин Мархель. - И пусть стоят, обнажив головы. Выберите момент,