 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
кто-то смотрел вверх, двумя руками удерживая шляпу, а еще кто-то тянулся вслед
улетевшей - но не дотягивался. Лицо девушки было полузнакомо, шляпу держал Тригас,
а тянулся, оказывается, он сам...
В дверь дважды стучали, Март, естественно, не отзывался; раз звонил телефон, дал
звонков пять и смолк. Постепенно Март остывал. Он принял душ, осмотрел себя,
удостоверился, что свечение погасло везде; постоял у окна. В окно медленно втекал
теплый пресный воздух. В голове было пусто и тихо. Март бесцельно походил по
комнате, полежал на тахте, храня эту пустоту и тишину, но лист картона, брошенный
рисунком вниз, притягивал к себе, и не было сил сопротивляться, да и смысла
сопротивляться не было, все равно никогда он этого не выдерживал. Просто хотелось
продлить немного эту благословенную пустоту в себе, а если вот так поднять этот лист и
посмотреть на него, все взметнется...
Взметнулось.
Март вглядывался в собственный рисунок, как в зеркало, в темное колдовское зеркало, в
котором появляется самое сокровенное, скрытое и скрываемое от самого себя, он сам не
знал, что хочет увидеть там - душу? Дьявола? Или просто запомнить это все? А может,
покориться этому чудовищному вихрю, скрутившему спиралью даже свет и тени, и
закружиться в нем, не зная ничего более... "Гады", - сказал наконец он. Картон был
прочный, разорвать его оказалось делом нелегким. Куски картона Март сложил в
раковину и сжег. Он не нашел в себе сил положить их рисунком вниз и поэтому вынужден
был смотреть, как сгорают, превращаясь в обычный пепел, дома, и небо, и он с Тригасом,
и девушка, летящая над крышами. Смыл пепел, а потом долго, плача, отмывал раковину
от сажи и дегтя.
Наступила реакция: прострация, слабость, руки дрожали, тошнило. Мысли,
разметавшиеся по темным углам, потихоньку сползались. Нечаянно вспомнилось почему-
то, что Тригас - это прозвище, а зовут его Юхан, кажется, Абрахамсон - да, Абрахамсон -
предки у него были не то из Швеции, не то из Норвегии. Школьное прозвище он взял
псевдонимом, тогда, раньше, оно что-то обозначало, школьные прозвища просто так не
даются, а потом стало просто торговой маркой, без значения, но со звучанием, коротким и
запоминающимся... Зря ты так зло, сказал он себе. Сам, что ли, лучше? Вечно торгуешься
из-за гонорара и продаешься так же, как и все. Панель есть панель, куда ты с нее? Точно
так же, как и Тригас. Вот он, кстати, и сам...
Тригас постучал, и Март пошел открывать. - Не прогонишь? - спросил Тригас. От него
изрядно попахивало. - Зачем? - вяло сказал Март.
- Правильно, - сказал Тригас, - незачем меня прогонять... Я тебе звонил - тебя что, не
было?
Март чуть было не ляпнул: "Не было", но вспомнил, что Тригас видел его вбегающим в
отель, и соврал по-другому:
- Почему же, был... Только подойти не мог - второе дыхание открылось. Тригас
хохотнул.
- Бывает, - сказал он. - Меня днями тоже несло. Вода, говорят, здешняя таким действием
обладает. Целебным.
- Возможно.
- Ты скоро закончишь? - спросил Тригас. - Не знаю, - сказал Март. Вопрос Тригаса был
странен и даже нетактичен. - Недели две-три, я думаю. А что?
- Да у меня к тебе деловое предложение. Потом, когда закончишь свое, - мне поможешь?
Я тебе оставлю кусок стены...
- Случилось что-нибудь?
- Что у нас может случиться... Просто противно - невмоготу. - Так брось.
- Начал уже, - сказал Тригас. - Жалко. - Когда ты успел? - удивился Март.
- Успел вот... Ну, согласен?
- Рано еще говорить. Может, я так закопаюсь, что до осени хватит. - Закопаешься, как