 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
был именно Ник - Ник, убитый выстрелами в спину и затылок. Пуля прошла через
глазницу, и вместо глаза пузырем выпирал черно-багровый сгусток.
- Слушаю вас, - сказал полицейский офицер. - Это Николас Алан Кинтана, рождения
тысяча девятьсот двадцать шестого года. Места постоянного жительства и рода занятий
не знаю. Видел его сегодня три часа тому назад.
- Откуда вы его знаете? - спросил офицер. - Были вместе на фронте. Потом изредка
встречались. Если не считать сегодняшнего дня, то последний раз года два назад.
- А что было сегодня?
- Да ничего не было. Он пришел ко мне после выступления, хотел о чем-то поговорить,
но я был выжат как лимон. Он побыл немного со мной и ушел. Немного, кажется,
обиделся. Но я ничего не мог - ни говорить толком, ничего...
- Но о чем-то он говорил? - Нет. Он понял, что я гиббон гиббоном, ну и... Он хотел
зайти завтра вечером.
- Зайти? Откуда? - Он не сказал, где остановился. - Какие у вас были с ним
отношения? - Приятельские. Не слишком тесные, но хорошие. - Почему, вы думаете, он
пошел к вам снова?
- А он шел ко мне?
- Уверен в этом. Он вышел из отеля и очень быстро, почти бегом, направился сюда. И
какой-то мотоциклист подъехал к нему сзади и выстрелил. Так почему он шел к вам?
- Не знаю. Он не собирался сегодня. Мотоциклиста поймали? - Где там... Чем он, по-
вашему, занимался?
- Два года назад он начинал заниматься журналистикой. А что он делает сейчас...
делал... извините.
- Новая мода - журналистов убивать... Хорошо хоть, что не полицейских.
- Убивать полицейских - это мода будущего сезона, - сказал Ларри. - Не надо так
шутить, - сказал офицер.
- Я не шучу, - сказал Ларри. - Я прогнозирую. - Вы серьезно?
- Боюсь, что да. - А где вы были сами с четырех до половины пятого? - Гулял, - сказал
Ларри. - Но алиби у меня есть.
- Я вас не подозреваю.
- Спасибо.
Офицер посмотрел на Ларри и еле заметно усмехнулся. - Вы оказали помощь
следствию, - сказал он. - Благодарю вас. Нам надо занести показания в протокол - не
пройдете ли со мной в машину?
- Пойдемте лучше в помещение, - сказал Ларри. - Там удобнее.
Они составили протокол опознания. Ларри подписался, и офицер ушел, еще раз
поблагодарив его за помощь следствию.
- Ты видел, как это было? - спросил Ларри Козака, когда они остались одни.
- Нет, - сказал Козак. - Я на стрельбище нашем порядок наводил. - Американец не
появлялся?
- А чего ему тут делать?
- Хотел за нами заехать - приглашал на коньяк. - Не было еще.
- Я наверх пойду, - сказал Ларри. - Если он приедет - зови. В своей комнате Ларри
растворил окно и сел на подоконник, обхватив руками колено. Смерть Ника не произвела
на него особого впечатления, она каким-то образом вписывалась в структуру момента и
потому не казалась собственно смертью и не вызывала особых эмоций - так, отстраненная
жалость к Нику, как к проигравшему игроку. А ведь он искал меня, он несся сломя голову,
чтобы меня предупредить о чем-то, подумал Ларри, подумал больше для того, чтобы
растормошить в себе чувства, потому что специально думать об этом было не
обязательно, это и так было ясно. Как ясно было и то, что бежал Ник не за тем, чтобы
уберечь меня, а потому что у него у самого вдруг что-то сорвалось...
Ларри поискал в карманах и выложил рядом с собой на подоконник две визитные