 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
почему-то выбралось это. Теперь надо продолжать... надо заканчивать.
- Их не расшевелишь, - сказал Армант.
- А вдруг? - невесело усмехнулся Шанур. - Бывают же на свете чудеса. Потом жить - и
думать всю жизнь, что мог попытаться, но не попытался.
- Или не жить, - сказал Армант.
- Или не жить, - согласился Шанур. - Это тоже выход. - Это не выход, - сказал Армант.
- Я даже не знаю, что это. Просто очень жалко - лета уже не будет.
- Ну, что ты, - сказал Шанур. - Вот увидишь, все обойдется. - Зря ты это говоришь, -
сказал Армант. - Очень мало шансов. - Мало, но есть, - сказал Шанур. - Только не
сдавайся.
- Не получится, - сказал Армант. - Я уже тряпка. Эта штука сначала превращает
человека в тряпку, а потом уже, обезоружив... Гадость.
- По-моему, ты неплохо держишься, - сказал Шанур. - Правда, он неплохо держится?
- Правда, - сказал Петер. - Тоже мне, - сказал Армант. - Утешители нашлись. - Вовсе я
тебя не утешаю, - сказал Шанур. - Я говорю, что ты просто раскис заранее.
- Иди-ка ты, дружище, знаешь куда? - сказал Армант. - Раскис - не расгому.
- Я бы с тобой поменялся, - сказал Армант. - Хитрый, - сказал Шанур. - Свое дело ты
сделал - теперь хочешь мое у меня перебить?
- Твое - у тебя... Жаль, что тебя не оказалось тогда рядом. Сейчас бы лежали вместе... и
сейчас, и потом...
- Жаль, - сказал Шанур. - Правда, жаль. А ты помнишь, как я учился ездить на
мотоцикле?
- Помню, - сказал Армант. - У меня до сих пор этот шрам чешется. Жаль, что ты тогда
ничего себе не оторвал. Мне бы сейчас спокойней было.
- Такова воля божия, - сказал Шанур, передразнивая кого-то, оба засмеялись, и тут
Армант закашлялся, надрывно и долго, посинел лицом, задыхаясь, и Петер пытался
отпоить его водой, а Ив не мог ее проглотить, так его скручивало кашлем, потом он все-
таки перевел дыхание, и когда он откинулся на подушку, Шанура уже не было в
блиндаже.
На просмотр готового фильма допущен был только генерал. Петер, естественно,
управлялся с проектором и волей-неволей должен был находиться здесь же - правда, он
был доверенным лицом (пардон: он был лицом, облеченным доверием; в тонкостях
канцеляризмов разобраться, пожалуй, потруднее, чем в эпилектике морганизмов Шарля
Вержье); разумеется, присутствовал автор. Итак, втроем, при закрытых - и охраняемых -
дверях, они смотрели готовый фильм, - готовый, законченный, оставалось лишь
подклеить конец его, который будет снят летом, и не здесь, а на южном фронте.
Петер смотрел фильм. Титры. Название: "Мост Ватерлоо". Фронтовая кинохроника.
Инженер Юнгман со своими размышлениями, офицеры и генералы, генерал Айзенкопф и
полковник Мейбагс (которые на самом деле подполковник-адъютант и настоящий генерал
Айзенкопф), потом начальные кадры строительства, которыми мог бы гордиться любой
бутафор-профессионал, настолько натуральны были декорации, потом трудовой
энтузиазм саперов, и воздушные налеты - не такие, правда, как на самом деле, но все же
взрывы пиропатронов, снятые рапидом, на экране вполне сходили за взрывы бомб, а
обломки самолетов, облитые бензином и подожженные, горели так же, как горели уже
один раз. Шли отлично сыгранные сцены с диверсантами, и офицер-кавалергард, один из
главных героев фильма, стоял с пистолетом на фоне горящей электростанции
(элементарный кинотрюк с наложением двух кадров - так называемая "блуждающая
маска"); не было ни изменников, ни судов. Мост, достроенный до конца, упирался в
противоположный берег, изгибался плавной дугой, и по нему шли танки, много танков, и
ни у кого не могло оставаться ни малейших сомнений, что это - конец войне, победный,
славный конец. Все было снято отлично, и Петер кусал губы, видя, что накладок
практически нет, все правдоподобно, и полковник Мейбагс, появляющийся то тут, то там,