 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
лошади.
Но до Топи уже было совсем рукой подать. Фафхрд мог различить отдельные колючие
деревья, кактусы и пучки исполинской морской травы, которые четко вырисовывались на
фоне уже совершенно обескровленного неба на западе. Через несколько мгновений он
разглядел и прямую черную полосу: это - хвала Иссеку! - была насыпная дорога.
Из-под железных подков лошади вылетали снопы белых искр. Животное дышало сипло
и часто.
Но тут в пейзаже начали происходить тревожные, хотя и едва заметные изменения.
Почти неразличимо для глаза вся Великая Соленая Топь стала подниматься.
Это означало, что Зыбучие Земли начали опять медленно погружаться в воду.
С обеих сторон, с севера и с юга, к Фафхрду подступали серые стены - бушующие
пенистые воды Внутреннего и Восточного морей ринулись на громадную каменную
плиту, которая лишилась поддерживавшего ее газового пузыря.
Внезапно перед Фафхрдом вырос черный уступ примерно в ярд высотой. Низко
пригнувшись в седле, Северянин дал кобыле шенкеля; в мощном прыжке преодолев
высоту, она приземлилась на твердую почву и без малейшей задержки поскакала дальше -
с той лишь разницей, что теперь ее копыта не гремели по камню, а мягко стучали по
плотно утрамбованному гравию насыпной дороги.
Грозный гул позади нарастал, внезапно раздался оглушительный взрыв. Фафхрд
оглянулся и увидел чудовищную круговерть воды, но уже не серой, а призрачно-белой в
слабом свете, лившемся с запада: прямо над дорогой столкнулись волны Внутреннего
моря с валами Восточного.
Северянин уже собрался было отвернуться от этого жуткого зрелища и чуть
придержать кобылу, когда из бело-серого водоворота вынырнул сперва один черный
всадник, за ним другой, потом третий. Четвертого не было, - по-видимому, он сгинул в
пучине. При мысли о том, какой прыжок пришлось совершить трем вороным лошадям и
их всадникам, волосы на затылке у Фафхрда встали дыбом, и он, чертыхаясь, принялся
понукать свою мингольскую кобылу, прекрасно зная, что к нежному обращению она не
приучена.
12
Когда тени удлинились до бесконечности, а солнечный диск сделался темно-
оранжевым, Ланкмар начал готовиться к еще одной ночи ужаса. Жители города не
клюнули на то, что свирепых крыс на улицах стало меньше: чувствуя наэлектризованное
затишье перед бурей, они, как и в прошлую ночь, баррикадировались в верхних этажах
своих домов. Солдаты и стражи порядка, в зависимости от индивидуальных особенностей
характера, удовлетворенно ухмылялись или ворчали на глупость начальства, когда узнали,
что за час до полуночи им следует собраться в южных казармах, где перед ними выступит
Олегний Мингологубец, который славился своими длиннейшими, нуднейшими и
слюнявейшими речами как ни один главнокомандующий за всю историю Невона, не
говоря уж о том, что от него по-стариковски воняло кислятиной.
Слинур приказал всю ночь жечь огни на борту "Каракатицы" и велел заступить на
вахту всей команде. Черный же котенок, оставив "воронье гнездо", прогуливался по
поручням со стороны причала, время от времени тревожно мяукал и вглядывался в
темные улицы, словно охваченный искушением и страхом одновременно.
Глипкерио на какое-то время успокоился, наблюдая за Ритой, которую подвергли
изощренным истязаниям, в большей степени душевным, нежели физическим, а также
многочасовому допросу умелых инквизиторов, поставивших своей целью выбить из нее
признание, что Мышелов является крысиным вождем - его уменьшение до размера крысы
доказывало это со всей очевидностью, - а также заставить девушку выдать всю