 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
хотелось не больше, чем прихлопнуть муху. Внутренне ужаснувшись, Фафхрд вспомнил
жалкое личико мальчугана, которого он убил в приступе неистовой ярости.
Души друзей переполняло горе, которое не только не утихло, но стало даже глубже, -
горе, да еще растущее отвращение ко всему, что их окружало - к мертвецам, перевернутой
вверх дном лаборатории мага, к Дому Вора, ко всему Ланкмару до последнего зловонного
закоулка и окутанной туманом верхушки крыши.
Зашипев от гадливости. Мышелов выдернул Скальпель из трупов обоих грызунов,
вытер его о первую попавшуюся тряпку и вложил в ножны. Фафхрд тоже наскоро обтер
Серый Прутик и последовал примеру Мышелова. Затем друзья подобрали свои кинжалы,
когда рассеялась паутина, но лишь мельком взглянули в место, откуда торчал нож Вланы.
Однако на столе они увидели ее отделанный серебром кошелек из черного бархата и пояс,
наполовину залитый лавой, а также принадлежавшую Ивриане шкатулку из голубой
эмали, инкрустированной серебром. Друзья высыпали из них камни Дженгао и забрали
их с собой.
Не проронив ни звука, как и в те минуты, когда огонь пожирал уютное гнездышко
Мышелова позади "Угря", но чувствуя еще большее родство душ, еще более сильную
привязанность друг к другу, друзья понурившись, медленными, усталыми, чуть
ускоряющимися шагами вышли из лаборатории мага и двинулись по устланному
толстыми коврами коридору, мимо дубовой, обитой железом двери комнаты с картой,
мимо других запертых молчавших дверей - весь Цех явно находился в ужасе от
Христомило, его заклинаний и крыс, - еще немного быстрее спустились по гулкой
лестнице, прошли по нижнему коридору с голым полом мимо закрытых, мирных дверей,
стараясь ступать помягче, но все равно почему-то громко топоча, затем под опустевшей,
выжженной нишей над дверью и, оказавшись на Грошовой, повернули налево, к северу,
поскольку так было ближе всего до улицы Богов, а там свернули направо, к востоку - не
встретив на широкой улице ни живой души, кроме тощего, сутулого мальчишки, который
уныло мел землю перед винным подвальчиком в тусклом розоватом свете зари, неспешно
сочившемся с востока, да нескольких храпящих и сопящих фигур, валявшихся в канавах и
под темными портиками - да, они свернули по улице Богов направо, к востоку, потому что
путь этот вел к Болотной заставе, откуда начиналась Насыпная дорога через Великую
Соленую Топь, и, значит, через Болотную заставу друзья могли быстрее всего уйти из
великого и славного города, который стал им теперь настолько отвратителен, что они не
могли оставаться в нем ни на один пронзительный, свинцовый удар сердца дольше, чем
нужно - города их возлюбленных призраков, с которыми им уже не суждено было
свидеться.
_