 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Со вздохом пожав плечами, он вернулся на ярко освещенную часть улицы Богов, отдал
почти все оставшиеся деньги жеманной и увешанной драгоценностями девушке-рабыне за
маленькую хрустальную бутылочку редкого белого бренди, стоявшую на лотке, который
висел у нее на животе, прямо под обнаженной грудью, и, одним глотком выпив
обжигающую ледяную жидкость, почувствовал в себе достаточно смелости, чтобы
углубиться в зияющую тьму улицы Монахинь. Мышелов намеревался дойти до площади
за улицей Мыслителей и через Ремесленническую добраться до Грошовой, где помещался
дом Джоха.
На борту "Каракатицы", свернувшись клубочком в "вороньем гнезде", черный котенок
дергался и постанывал во сне, словно его одолевали кошмары, достойные взрослого кота
или даже тигра.
10
На рассвете Фафхрд, украв ягненка, въехал в поле пшеницы немного севернее
Илтхмара, чтобы позавтракать самому и накормить кобылицу. Внушительные куски
мяса, нанизанные на толстую зеленую ветку и зажаренные, вернее, хорошо высушенные
на небольшом костерке, были восхитительны, однако жующая кобыла угрюмо и не
особенно одобрительно разглядывала своего нового хозяина, как будто хотела сказать: "Я,
конечно, поем этого зерна, хотя кормежка эта мягкая, водянистая и ненажористая по
сравнению с жестким мингольским зерном, на котором меня вскормили и сделали
выносливой и отважной, какой всегда становишься, если хорошенько хрустеть зубами".
Едва они покончили с завтраком, как им пришлось срочно смываться от возмущенных
пастухов и фермеров, которые с криками уже бежали к ним по зеленой ниве. Камень,
брошенный фермером, в послужном списке у которого явно была не одна дюжина волков
с размозженными головами, просвистел прямо над головой Фафхрда. Не ввязываясь в
схватку. Северянин галопом ускакал от них, после чего пустил кобылу иноходью, чтобы
поразмыслить, как ему лучше пробраться через Илтхмар: впереди уже виднелись его
приземистые башни, казавшиеся золотыми в лучах только что взошедшего солнца, а
объездной дороги вокруг города не было.
Илтхмар, стоявший на берегу Внутреннего моря немного к югу от Зыбучих Земель,
которые тянулись на запад, в сторону Ланкмара, был скверным, коварным и
златолюбивым городом. Он располагался на самом перепутье и был примерно одинаково
удален от пустынных Восточных Земель, лесистой Земли Восьми Городов и степей, где
кочевали безжалостные минголы вместе со своим шатровым стойбищем. Благодаря столь
выгодному местоположению, он всегда стремился обманом или силой взимать пошлину
со всех проезжих. Его сухопутных пиратов и морских разбойников, делившихся добычей
с двуличными баронами-правителями, боялись повсеместно, однако могущественные
державы не могли позволить какой-либо одной из них завладеть столь важным
стратегическим пунктом, поэтому Илтхмар сохранял независимость посредника, хотя и
весьма жуликоватого и ненадежного.
Поскольку город являлся как бы перекрестком, где сходились пути путешественников,
а значит, и собирались сплетни со всего Невона, Нингобль Семиокий и выбрал своей
резиденцией запутанную волшебную пещеру, располагавшуюся у подножия небольшой
горной гряды к югу от Илтхмара.
Следов мингольского набега Фафхрд не увидел, и это ему не очень понравилось.
Пробраться через встревоженный Илтхмар было бы гораздо проще, чем через Илтхмар,
делающий вид, что лениво греется на солнышке, но на самом деле высматривающий, с
кого бы чего урвать. Северянин пожалел, что не взял с собой Крешкру, как собирался
прежде. Ее жуткого вида костяк мог бы послужить пропуском более надежным, чем даже
охранная грамота от Царя Востока со знаменитой Бегемотовой печатью, оттиснутой на