 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Безглазоликий никуда вообще смотреть не может. Несмотря на то что небо на востоке уже
розовело, Мышелов не видел в просторном клобуке ничего, кроме густейшего мрака.
Устало и, наверное, в тысячный раз Мышелов размышлял, почему Шильбу прозвали
Безглазоликим: потому ли, что он был просто слеп, или потому, что между носом и
макушкой у него была лишь гладкая кожа? А может, вместо головы у него имелся только
самый обычный череп или вместо глаз торчали антенны? Эти раздумья не заставили
Мышелова вздрогнуть от страха - слишком он был зол и измучен, - а толстая бутылочка
все так же не впечатляла.
Отмахнувшись рукой в перчатке от очередного соляного паука, Мышелов прокричал
вверх:
- Что-то твоя бутылочка слишком мала - яду в ней явно не хватит, чтобы отравить всех
ланкмарских крыс. Эй ты, черный мешок, может, все же пригласишь меня немножко
выпить, перекусить и обсохнуть? Иначе я наложу на тебя заклятие, которое как-то украл у
твоей милости!
- Я тебе не мать, и не любовница, и не нянька, я твой чародей! - глухо, как из бочки,
отозвался Шильба. - Оставь свои детские угрозы и перестань дергаться, серый негодник!
Последнее замечание показалось Мышелову невероятно оскорбительным: ну как он
мог дергаться, если спина у него буквально разламывалась от усталости? Он с горечью
подумал, что совершенно измотался за ночь. Из Ланкмара он вышел через Болотную
заставу - к величайшему удивлению и испугу стражников, которые не рекомендовали
гулять в одиночку по Топи даже днем. При свете луны он двинулся по извилистой
насыпной дороге в сторону расщепленного молнией, но все равно очень высокого
ястребиного дерева. Там, долго озираясь по сторонам, он засек хижину Шильбы по
мерцающему голубоватому свечению, лившемуся из низкой двери, и смело направился к
ней по острой осоке. И тут начался кошмар. Глубокие ключи и колючие кочки попадались
в самых неожиданных местах, и вскоре Мышелову изменила его способность
безошибочно ориентироваться. Голубой огонек куда-то исчез, потом вдруг появился
справа, после чего время от времени то приближался, то внезапно пропадал вовсе.
Мышелов понял, что ходит около хижины кругами и что Шильба, видимо, заколдовал это
место, дабы ему никто не мешал, когда он трудится над наиболее утомительными и
жуткими разделами магии. Мышелов дважды чуть было не погиб в зыбучих песках,
подвергся нападению длинноногого болотного леопарда, которого принял за хижину,
поскольку глаза зверюги испускали голубое свечение и к тому же эта тварь имела
обыкновение ими моргать, и только после всего этого, когда звезды на небе уже начали
тускнеть, добрался до места назначения.
Тут он немедленно выложил Шильбе все свои недавние неприятности и потребовал
помощи в решении каждой из проблем: приворотного зелья для Хисвет, зелья
дружелюбия для Фрикс и Хисвина, опекунского зелья для Глипкерио, противомингольной
мази, черного альбатроса, чтобы послать его к Фафхрду с просьбой поспешить домой, и
еще чего-нибудь от крыс. В результате же была удовлетворена лишь последняя из просьб.
Мышелов покрутил головой, чтобы немного размять сведенную шею, отмахнулся
кончиком Скальпеля от морской рыбы и кисло посмотрел на бутылочку.
- И как я должен этим пользоваться? - осведомился он. - По капле в каждую крысиную
нору? Или отловить несколько крыс, влить в них по ложечке снадобья и выпустить на
волю? Имей в виду: если тут есть семена Черной Хвори, я натравлю на тебя весь Ланкмар,
и ты вылетишь из Топи как пробка.
- Ничего ты не поймаешь, - презрительно проскрипел Шильба. - Тебе нужно найти
место, где собираются крысы, и самому выпить жидкость.
Брови Мышелова поползли на лоб. Через несколько мгновений он спросил: - И что
будет? У меня появится на крыс дурной глаз, и я смогу убивать их взглядом? А может, я
стану ясновидящим и увижу сквозь землю и камни их главные гнездовища? Или же
чудесным образом возрастут мои умственные способности и хитрость? - добавил он, хотя,