 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Они ушли, - широко раскрыв от изумления глаза, проговорила она и развела руками.
- Я боюсь! - выдохнула Ивриана и бросилась через всю комнату к своей рослой
подруге.
Влана крепко прижала ее к себе, потом высвободила руку, чтобы запереть дверь на три
массивных засова.
Стоя в переулке Скелетов, Мышелов засунул назад в мешок веревку с узлами, по
которой друзья спустились вниз, зацепив ее за фонарный крюк, и предложил:
- В "Серебряный Угорь" зайдем? - Ты имеешь в виду, что мы просто скажем им, будто
побывали в Доме Вора? - без особого возмущения осведомился Фафхрд.
- Ну что ты, - возразил Мышелов. - Но ведь наверху ты не сумел выпить стременную, и
я тоже.
При слове "стременная" Мышелов взглянул на свои башмаки из крысиной кожи, чуть
присел и принялся подскакивать на одном месте, мягко шлепая подошвами по камням.
Тряхнув воображаемыми поводьями, он крикнул: "Вперед! " и ускорил галоп, потом
резко откинулся назад с возгласом: "Стоп! ", но тут Фафхрд с коварной улыбкой извлек
из складок своего балахона два кувшина.
- Захватил, когда ставил на стол кружки. Влана видит многое, но далеко не все.
- Ты предусмотрительный и дальновидный тип, не говоря уж о том, что неплохо
научился махать мечом, - с восхищением промолвил Мышелов. - Я горжусь таким другом.
Приятели откупорили кувшины и от души глотнули. Потом Мышелов направился в
сторону запада; приятели почти не пошатывались и не спотыкались. Не доходя до
Грошовой улицы, они свернули на север и оказались в еще более узком и вонючем
переулке.
- Чумное Подворье, - заметил Мышелов. Фафхрд кивнул. Предварительно заглянув за
угол, они быстро пересекли Ремесленническую и снова нырнули в Чумное Подворье.
Почему-то стало немого светлее. Взглянув наверх, приятели увидели звезды. Но
северного ветра не было. Воздух был совершенно неподвижен.
В пьянственной озабоченности предстоящей задачей, да и просто перемещением в
пространстве друзья шли не оглядываясь. А смог за их спинами все густел. Какой-нибудь
круживший в вышине козодой увидел бы, как черный туман стекается из всех частей
Ланкмара, с севера, востока, юга и запада, с Внутреннего моря. Великой Соленой Топи,
прорезанных оросительными каналами полей и реки Хлал, соединяется в быстрые черные
реки и ручьи, разливается, клубится и кружится, как вбирает в себя темный и копотный
дух Ланкмара, испускаемый его железами для клеймения, жаровнями, кострами
праздничными и погребальными, кухонными очагами, печами для обжига, кузнями,
пивоварнями, винокурнями, бесчисленным горящим мусором, коптящими тиглями
алхимиков и чародеев, крематориями, дымящими грудами древесного угля и многим,
многим другим - и весь этот дым стекается к Тусклому переулку, точнее, к "Серебряному
Угрю" и в особенности к покосившееся дому за ним, дому нежилому, если не считать
мансарды. Чем ближе к этому месту, тем плотнее становился смог, полосы и клубы
которого прилипали, словно черная паутина, к кирпичным стенам и шершавым камням на
углах.
Но Мышелов и Фафхрд лишь тихонько вскрикнули от удивления, увидев звезды,
вполголоса обсудили, насколько их свет увеличит риск, связанный с вылазкой, и,
осторожно перейдя улицу Мыслителей, которую моралисты прозвали проспектом
Безбожников, дошли до развилки Чумного Подворья.
Мышелов выбрал левую дорогу, ведущую на северо-запад.
- Гибельный переулок.
Фафхрд кивнул.
Друзья попетляли по нему немного и вскоре шагах в тридцати узрели Грошовую
улицу. Остановившись как вкопанный. Мышелов положил ладонь Фафхрду на грудь.
На той стороне Грошовой виднелись широкие, распахнутые настежь двери,