 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
женщиной имеет право только ее мужчина. И в этом случае ты должен быть тверд.
- Воистину, должен, - с чувством повторил Фафхрд. - А был бы болваном, если б
выступил против Цеха. Конечно, попадись я им в руки, они убили бы меня за
самоуправство и бандитизм. Но без всякой нужды открыто нападать на Цех,
бессмысленно убивать его воров или даже стремиться к этому - чистейшей воды
сумасшествие!
- Ты был бы не только пьяным болваном с длинным языком, ты самое большее через
три дня уже вонял бы после посещения королевы болезней - Смерти. За злоумышления
против него, за удары, нанесенные организации, Цех карает вдесятеро строже, чем за
нарушение других правил. Все запланированные ограбления и прочие акции были бы
отменены, и Цех всею своею мощью и мощью своих союзников обрушился бы на тебя
одного. Ты с большим шансами на успех мог бы схватиться в одиночку с воинством Царя
Царей, чем с самыми захудалыми клевретами Цеха Воров. Благодаря своему росту, силе и
уму ты стоишь, быть может, военного отряда, но не армии. Так что не поддавайся Влане.
- Не буду! - провозгласил Фафхрд, сжимая в сокрушительном рукопожатии жилистую
ладонь Мышелова.
- А теперь пора возвращаться к нашим дамам, - сказал Мышелов. - Пора.
Мышелов полез за кошельком, чтобы расплатиться, но Фафхрд бурно запротестовал. В
результате им пришлось бросить монетку, и Фафхрд, выиграв, зазвенел серебряными
смердуками по измызганной и замусоленной стойке, которая благодаря бесчисленным
мокрым следам от донышек кружек напоминала чертежную доску безумного геометра.
Наконец друзья встали и двинулись к выходу, причем Мышелов и тут не преминул
сделать выпад ногою в сторону крысиной норы - на счастье.
Тут мысли Фафхрда повернулись вспять, и он проговорил: - Даже если предположить,
что эта зверюга не умеет писать лапой и говорить с помощью языка или еще чего-нибудь,
она могла выследить нас, запомнить, где ты живешь и, вернувшись в Дом Вора, словно
гончая, навести своих хозяев на наш след.
- Дело говоришь, - похвалил Мышелов. - Эй, парень, тащи-ка сюда ведро пива! Да
пошевеливайся! - Заметив недоуменный взгляд Фафхрда, он пояснил: - Разолью его
вокруг "Угря" и в проходе, чтобы отбить наш запах. И стены обрызгаю тоже.
Фафхрд понимающе кивнул. - А я уж думал, что ты надрался до зеленого змия.
Оживленно беседовавшие Влана и Ивриана вдруг подскочили: на лестнице загрохотали
шаги. Большего шума не сумело бы произвести даже стадо несущихся во весь опор
бегемотов. Деревянная лестница скрипела и стонала вовсю, но тяжелые шаги
приближались. Дверь распахнулась, и молодые люди, влетев в комнату под громадным
черным грибом ночного смога, ловко перерезали его ножку дверной створкой.
- Я ж говорил, что мы обернемся в один миг, - радостно закричал Мышелов Ивриане,
тогда как Фафхрд, не обращая внимания на жалобно скрипевший под ним пол, протопал к
Влане и воскликнул:
- Сердце мое, я так по тебе соскучился!
С этими словами, несмотря на протесты и сопротивление своей возлюбленной, он
схватил ее в охапку и поцеловал, после чего снова водрузил на кушетку.
Странное дело: на Северянина рассердилась Ивриана, а не Влана, которая лишь нежно
и отчасти мечтательно улыбалась.
- Господин Фафхрд, - с вызовом проговорила хрупкая девушка, упоров кулачки в узкие
бедра, высоко задрав точеный подбородок и сверкая черными глазами, - любезнейшая
Влана рассказала мне о том, насколько жестоко поступил Цех Воров с нею и ее близкими
друзьями. Прошу извинить, что я, не успев как следует с вами познакомиться,
высказываюсь столь откровенно, но мне кажется, что с вашей стороны просто недостойно
отказывать ей в справедливой и столь желанной ею мести. Это относится и к тебе,
Мышонок, тоже - ты ведь хвастался Влане относительно того, что сделал бы с ворами,
если б знал ее историю, ведь ты без малейших угрызений совести убил моего отца - или