 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Однако герцог оставался бледным и, явно чувствуя себя не в своей тарелке, почти не ел
мяса, поданного большими дымящимися ломтями. Взгляд его, перебегая по лицам
сотрапезников, наконец остановился на дочери.
- Перестань так угрюмо пялиться на меня! - воскликнул он. - Можно подумать, что ты
отравила мне вино и теперь ждешь, пока я пойду зелеными пятнами. Или красными с
черной каемочкой.
Взрыв хохота, казалось, порадовал герцога: он оторвал крылышко курицы и жадно
впился в него зубами, однако тут же снова вскрикнул, уже громче, чем в первый раз,
качаясь, встал, судорожно прижал руку к груди и опрокинулся на стол, рыча и корчась от
боли.
- У герцога удар, - сообщил узколицый оруженосец, с важным видом наклонившись
над хозяином, хотя это и так было ясно. - Отнесите его в постель. И расстегните кто-
нибудь герцогу ворот, ему не хватает воздуха.
Над столом пролетел шепоток. Когда двери покоев герцога распахнулись, в столовую
ворвался холодный воздух, от которого пламя факелов замигало и поголубело, а в залу
вползли тени. Внезапно один из факелов вспыхнул яркой звездой и осветил лицо
девушки. Ивриана увидела, что люди стали отодвигаться от нее, бросая подозрительные
взгляды и что-то бормоча, как будто шутка герцога была недалека от истины. Она
продолжала сидеть, потупя взор. Через несколько минут к ней подошел человек и
объявил, что герцог зовет ее к себе. Ивриана встала и молча пошла за ним.
Исказившееся от боли лицо герцога было серым, но он держал себя в руках, и только
его пальцы с каждым вдохом судорожно сжимались на краю кровати, так что костяшки
становились белыми. Он сидел, обложенный подушками и плотно завернутый в меховой
плащ; вокруг постели стояли жаровни на высоких треножниках, но герцога несмотря на
это бил озноб.
- Подойди сюда, дочь, - велел он тихим усталым голосом, со свистом вырывавшимся из
горла вместе с дыханием. - Ты знаешь, что произошло. Сердце у меня горит, словно под
ним разожгли костер, а тело будто сковано льдом. В суставах такая боль, точно в каждую
кость воткнули по игле. Это работа колдуна.
- Работа колдуна, тут сомнений быть не может, - подтвердил Джискорл, узколицый
оруженосец, стоявший подле кровати. - И нет нужды гадать, что это за колдун. Говорят,
он бродит по окрестным лесам и ведет беседы с... кое с кем, - добавил он, пристально и
подозрительно глядя на Ивриану.
Волна боли захлестнула герцога.
- Нужно было прибить звереныша на месте, - прохрипел он и взглянул на Ивриану. -
Послушай, дочь, тебя видели в лесу недалеко от места, где был убит старый колдун. Люди
считают, что ты разговаривала с этим молокососом. Облизнув губы, Ивриана попыталась
что-то сказать, но лишь отрицательно покачала головой. Она ощущала на себе
испытующий взгляд отца. Внезапно он поднял руку и схватил девушку за волосы.
- Я уверен, что ты с ним в сговоре! - Его шепот прорезал тишину, как ржавый нож. - Ты
помогла ему напустить на меня порчу. Признавайся! Признавайся немедленно! - Герцог
сунул дочь щекой в ближайшую жаровню, так что у девушки задымились волосы и ее
"Нет! " прозвучало дрожащим воплем. Жаровня покачнулась, но Джискорл поправил ее.
Сквозь крик Иврианы послышался рык герцога: - Твоя мать однажды держала в руке
горячие уголья, чтобы доказать свою невиновность.
Призрачное голубое пламя побежало по волосам Иврианы. Герцог оттолкнул ее от
жаровни и упал на подушки.
- Уберите ее отсюда, - в конце концов с усилием, едва слышно прошептал он. - Она
трусиха и не осмелится причинить вред даже мне. А ты, Джискорл, пошли побольше
людей на лесную охоту. Они должны отыскать его логовище до рассвета, или мое сердце
разорвется, пока я терплю эту боль.
Джискорл грубо подтолкнул Ивриану к двери. Она съежилась и, едва сдерживая слезы,