 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
рукой за стену, выглянул вниз и увидел, как клетка, подняв фонтан белых брызг,
погрузилась в голубую воду. В тот же миг он почувствовал на своем боку от подмышки
до голени шелковое платье прижавшейся к нему боком Хисвет.
Мышелову показалось, что по мере того, как клетка погружалась на глубину, из нее
выбирались черные точки и плыли в сторону подводной скалы. Хисвет чуть слышно
шепнула:
- Сегодня вечером, когда ляжет спать вечерняя звезда. На площади Тайных Восторгов.
В зарослях укромных деревьев.
Быстро отвернувшись от Мышелова, нежная дочь Хисвина велела служанке в
серебряных цепях и с черным обручем на шее:
- Легкого илтхмарского для его величества! А потом подашь нам. Глипкерио осушил
кубок бесцветной жидкости и стал чуть менее зеленым. Мышелов выбрал вино потемнее
и покрепче, а также хорошо прожаренную нежную отбивную, взяв то и другое с
серебряного подноса, когда служанка изящно опустилась перед ним на колени, держа
спину при этом совершенно прямо.
Грациозно изогнувшись, она без видимых усилий встала с колен и жеманной походкой
двинулась к Хисвину, делая короткие шажки скованными ногами, и тут Мышелов увидел,
что если спереди на ней не было ни одеяний, ни каких-либо побрякушек, то обнаженную
спину и ноги девушки украшали расположенные на равных промежутках друг от друга
розовые косые линии.
Он понял, что это не раскраска, а следы порки. Значит, жирная Саманда не оставила
своих художеств с кнутом. Такое садистское родство душ между тощим, как жердь,
женоподобным Глипкерио и дебелой экономкой было психологически весьма
поучительно и вместе с тем мерзко. "Интересно, чем провинилась служанка", - подумал
Мышелов и тут же представил, как Саманда, одетая в толстое черное платье, жарится в
раскаленной плите, а может, со свинцовым грузом, привязанным к толстенным лодыжкам,
съезжает вниз по медному желобу.
Тем временем Глипкерио обратился к Хисвину: - Стало быть, следует выманить всех
крыс на улицы, а потом произнести твое заклинание?
- Совершенно справедливо, о мудрейший из повелителей, - заверил Хисвин. - Но
только нужно немного повременить, пока звезды не займут наивыгоднейшее положение в
небесном океане. Вот тогда я с помощью моей магии смогу умертвить их на расстоянии. Я
произнесу заклинание с голубого минарета, и всем им придет конец.
- Надеюсь, звезды пойдут к нужному месту на всех парусах, - сказал Глипкерио, и
детский восторг на его лице с низким лбом сменился на миг тревогой. - Мой народ
волнуется, требует, чтобы я изринул крыс или прогнал их назад в норы. Но ведь тогда
выманить их будет гораздо труднее, как ты думаешь?
- Пусть такая безделица не занимает твой могучий ум, - успокоил сюзерена Хисвин. -
Крыс не так-то легко напугать. Можешь принимать против них любые меры, какие
сочтешь нужным. И скажи своему совету, что у тебя в резерве есть могучее оружие.
- А почему бы, - вмешался Мышелов, - не научить тысячу пажей заклинанию Хисвина,
чтобы они прокричали его в крысиные норы? Сидя под землей, крысы не разберутся, что
звезды стоят не там, где следует.
Глипкерио возразил:
- Да, но необходимо, чтобы эти твари видели хитрые узоры, которые плетет пальцами
Хисвин. Этих тонкостей тебе не понять. Серый Мышелов. Ты доставил мне послание
Моварла, а теперь оставь нас. - Он повернулся, взмахнув подолом черной тоги, и его
глазки с желтой радужкой злобно сверкнули на худом лице. - И имей в виду: я простил
тебе твою задержку, Серый Мышелов, простил фантазии насчет дракона и сомнения в
магическом могуществе Хисвина. Но в другой раз прощения тебе не будет. Не вздумай и
заговаривать о чем-нибудь подобном.
Мышелов поклонился и направился к выходу. Проходя мимо неподвижной служанки с