 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
ученица в чародейских делах, победили крыс, которые угрожали каравану с зерном, и,
вовремя вернувшись сюда, приняли меры против нашей крысиной заразы - меры
магические и несомненно успешные, о чем свидетельствует только что проведенный
опыт.
С этими словами эксцентричный сюзерен, выпростав из-под тоги длинную
обнаженную руку, потрепал Мышелова по подбородку, к великому неудовольствию
последнего, которое, впрочем, ему удалось скрыть.
- Хисвин и Хисвет рассказали мне, - с мелодичным смешком продолжал Глипкерио, -
что некоторое время подозревали тебя в сговоре с крысами - да это и неудивительно, если
принять во внимание твою серую одежду и ладную приземистую фигуру, - и им пришлось
тебя связать. Но все хорошо, что хорошо кончается, и я тебя прощаю.
Мышелов принялся горячо опровергать обвинение и рассказывать, как все
происходило на самом деле, но оказалось, что только мысленно, потому что вслух он
проговорил:
- Вот, государь, срочное послание от царя Восьми Городов. И кстати, нам встретился
дракон...
- Ох уж этот мне двуглавый дракон! - с новой мелодичной усмешкой прервал его
Глипкерио и шаловливо погрозил перстом. Пергамент он сунул за пазуху, даже не
взглянув на печать. - Моварл по альбатросовой почте сообщил мне об этой странной
массовой галлюцинации у моих матросов. Хисвин и Хисвет, оба опытные психологи,
подтверждают это. Как правило, матросы - люди удручающе суеверные, Серый Мышелов,
и, очевидно, их фантазии гораздо более заразительны, чем я предполагал, ведь им
поддался даже ты! Я мог ожидать этого от твоего приятеля-варвара - как бишь его:
Фавнер? Фафрах? - или от Слинура или Льюкина - ведь кто такие капитаны, как не
сделавшие карьеру матросы? - но ты, человек вроде бы цивилизованный... И это я тоже
тебе прощаю. Какое благо, что мудрому Хисвину пришло в голову проследить с черного
тендера за караваном!
Мышелов обнаружил, что сам он кивает, а Хисвет и Хисвин - последний, скривив
морщинистые губы, - лукаво улыбаются. Он опустил взгляд на груду черных крыс,
скорчившихся в театральных судорогах. Может, Иссек и принял их в царство, однако
глазки животных под полуопущенными веками поблескивали довольно живо.
- А шерсть у них не выпала, - с мягким упреком заметил он. - Ты понимаешь все
слишком буквально, - хохотнув, ответил Глипкерио. - Это же поэтическая вольность.
Мышелов с силой, но, как ему показалось, незаметно, наступил на длинный хвост,
свисавший из клетки на плитки пола. Крыса даже не шелохнулась. Однако Хисвин
заметил это движение и погрозил Мышелову пальцем. Мышелову показалось, что в
глубине крысиной кучи что-то чуть-чуть шевельнулось. И тут из клетки ударила
тошнотворная вонь. Глипкерио судорожно сглотнул. Хисвет изящно зажала большим и
указательным пальцами свой розовый носик.
- Ты сомневаешься в действенности моего заклинания? - очень вежливо осведомился
Хисвин у Мышелова.
- А не слишком ли быстро они начали разлагаться? - спросил Мышелов. Ему пришло в
голову, что в полу клетки мог находиться хорошо пригнанный люк, а в ее толстом
основании - дюжина давно издохших крыс или даже просто основательно подгнивший
бифштекс.
- После заклинаний Хисвина они мертвы вдвойне, - несколько слабым голосом заверил
Глипкерио, прижимая длинную ладонь к впалому животу. - Поэтому процесс разложения
ускоряется.
Хисвин поспешно указал рукой на открытое окно рядом с выходом на крыльцо.
Мускулистый желтый мингол в черной набедренной повязке выскочил из угла, где он
сидел на корточках, подхватил клетку и, подбежав к окну, выбросил ее в море. Мышелов
кинулся за ним. Отпихнув мингола ловким тычком локтем под ребро, он, придерживаясь