 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
направлялось кем-то или чем-то, кому было нужно, чтобы эту дверь открыли. И,
повернувшись, Фафхрд припустил назад по коридору, словно на пятки ему наступала
приливная волна.
Без света факелов коридор казался бледным и переменчивым, словно в ночном
кошмаре. Свечение передвигалось как живое, открывая в каждом углублении не
замеченных раньше Фафхрдом тварей. Споткнувшись, он растянулся во весь рост,
вскочил и бросился дальше. Как ни торопился Фафхрд, ему казалось, что он движется
медленно, будто в дурном сне. Он старался смотреть только вперед, но краем глаза все
равно замечал виденные уже подробности: свисающие отовсюду водоросли, чудовищные
орнаменты, усатых моллюсков, угрюмые и неподвижные глазки осьминога. Он с
удивлением отметил, что его ноги и тело светятся в тех местах, где на них попал ил.
Наконец среди вездесущего свечения Фафхрд разглядел черный квадрат и со всех ног
устремился к нему. Квадрат постепенно увеличивался - это был портал. Фафхрд
перескочил через порог и нырнул в ночь, откуда его звал чей-то голос.
Это был голос Серого Мышелова. Он доносился со стороны, противоположной той,
где лежала разбитая галера. По предательским скальным уступам Фафхрд ринулся на
голос. В свете снова вышедших на небо звезд он увидел под ногами черный провал.
Фафхрд прыгнул вниз, сильно ударившись ногами приземлился на очередную скалу и, к
счастью, не потеряв равновесия, бросился дальше. Над кромкой черноты он увидел
верхушку мачты и буквально скатился на маленькую фигурку, которая пристально
смотрела в ту сторону, откуда он появился. Схватив Фафхрда за плечо. Мышелов
подтащил его к обрыву и толкнул. Они одновременно коснулись воды и поплыли в
сторону одномачтовика, стоявшего на якоре в тихой, защищенной скалами бухточке.
Мышелов принялся было выбирать якорь, но Фафхрд, выхватив у него из-за пояса нож,
перерезал канат и несколькими молниеносными движениями поднял парус.
Одномачтовик тронулся с места. Рябь на воде постепенно превратилась в небольшие
волны, которые с каждой минутой набирали силу. Обогнув черный, покрытый клочьями
пены остроконечный утес, они оказались в открытом море. Фафхрд молча собирал все
имевшиеся на борту куски парусины и вообще лез вон из кожи, стараясь увеличить ход
своего потрепанного суденышка. Озадаченный Мышелов покорно помогал ему.
Они успели пройти совсем немного, как вдруг раздался грохот. Мышелов, смотревший
с кормы назад, издал хриплый недоверчивый возглас. На них шла волна, которая была
выше мачты. И одномачтовик засасывало назад Мышелов поднял руки, как бы защищаясь
от чего-то. Суденышко начало медленно вскарабкиваться на волну, все выше и выше;
наконец оно достигло гребня и скользнуло вниз по противоположному скату. За первой
волной последовала вторая, за ней - третья, четвертая, и все такие же громадные. Судно
больших размеров неминуемо бы погибло. В конце концов волны уступили место такой
пенистой круговерти, в которой потребовались все мыслимые и немыслимые усилия и
тысяча молниеносных маневров, чтобы удержать судно на плаву.
Когда предрассветный полумрак начал рассеиваться, Фафхрд и Мышелов уже
спокойно плыли, держа курс в сторону дома; маленький временный парус заменил
прежний, разорванный в клочья во время шторма, из трюма было выкачано достаточно
воды, чтобы одномачтовик обрел хоть какую-то мореходность. Фафхрд сонно наблюдал
восход солнца и чувствовал себя слабым, как женщина. До его сознания долетали лишь
обрывки рассказа Мышелова о том, как он потерял галеру из вида во время бури, но
продолжал двигаться курсом, каким по его мнению она должна была идти, пока море не
утихло, а потом увидел странный остров и высадился на нем, ошибочно решив, что
галера вышла в море именно оттуда.
Потом Мышелов принес горьковатого разбавленного вина и соленой рыбы, но Фафхрд
отказался от угощения и проговорил:
- Мне кое-что обязательно нужно знать. Назад я не оглядывался. А ты смотрел во все
глаза на что-то у меня за спиной. Что это было?