 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
белым выпуклым лбом. Вокруг них вся таверна сотрясалась от смеха - кто-то удачно
пошутил. Захмелевшие стражники ревели какую-то песню. Игроки нетерпеливо окликали
Мышелова, чтобы он поскорее делал ставку. Хихикающая женщина в чем-то красно-
золотом, пошатываясь, прошла мимо бледного человечка, чуть не смахнув черный
капюшон, закрывавший его макушку. Но тот даже не шелохнулся. А Фафхрд и Серый
Мышелов продолжали смотреть - завороженно, беспомощно - в его пронизывающие
черные глаза, которые теперь казались им двумя тоннелями, ведущими в дальние и
злобные миры. Нечто более сильное, чем страх, сжало их железными клещами. Таверна
помутнела и затихла, словно они рассматривали ее через множество толстых стекол. Они
видели лишь глаза и то, что было за ними - нечто пустынное, жуткое и смертельно
опасное.
- Черный берег, - повторил человечек.
И тогда сидевшие в таверне бражники увидели, что Фафхрд и Серый Мышелов встали,
и никак не объяснив своего ухода, направились к низкой дубовой двери. Северянин не
глядя отстранил с дороги какого-то стражника, и тот выругался. Послышались громкие
вопросы и насмешливые комментарии - Мышелов выигрывал в кости, - но они тут же
стихли: все заметили, что друзья ведут себя как-то странно и отчужденно. На бледного
человечка в черном внимания никто не обращал. Дверь открылась. Гуляки в таверне
услышали стоны сухого ветра и гулкие хлопки полотняного навеса. Они увидели, как
закружилась на пороге пыль. Затем дверь затворилась: Фафхрд и Мышелов ушли.
Никто не видел, как они пересекли весь Ланкмар и оказались у больших каменных
пристаней на восточном берегу реки Хлал. Никто не видел, как одномачтовик Фафхрда с
красными парусами и оснасткой по образцу кораблей северян вышел по течению в
шквалистое Внутреннее море. Ночь была темна, а пыль заставляла людей сидеть дома. Но
на следующий день в городе не было ни их самих, ни судна, ни его мингольской команды
- четырех взятых в плен рабов, поклявшихся всю жизнь служить Фафхрду и Серому
Мышелову, которые привезли их из неудачного во всех остальных отношениях набега на
Запретный Город Черных Идолов.
Недели через две из Последней Земли, небольшого порта, лежащего западнее всех
других городов, у самой кромки пустынного Крайнего моря, до Ланкмара донеслась весть
о том, как одномачтовик с оснасткой северного типа зашел туда и взял на борт необычно
большой запас провизии и воды - необычайно большой для шестерых человек: угрюмого
белокожего северного варвара, неулыбчивого маленького человечка в сером и четверых
приземистых, бесстрастных, черноволосых минголов. Потом одномачтовик ушел в
сторону заката. Люди из Последней Земли до самой ночи следили за красным парусом и
качали головами, дивясь столь дерзкой затее. Когда этот рассказ стал ходить по Ланкмару,
и там нашлись люди, которые качали головами, а кое-кто многозначительно вспоминал о
странном поведении двух товарищей в ночь накануне отъезда. Недели сливались в
месяцы, месяцы неторопливо сменяли друг друга, и многие стали говорить о Фафхрде и
Сером Мышелове, как о покойниках.
Затем появился мингол Урф и рассказал обитателям ланкмарских доков
прелюбопытную историю. Относительно ее достоверности мнения разошлись: хотя Урф
и владел певучей ланкмарской речью вполне сносно, но все же он был чужак, и к тому же
никто не мог подтвердить, что во время своего отсутствия в Ланкмаре он вместе с тремя
другими минголами плавал на одномачтовике с северной оснасткой. Более того, в его
истории не было ответов на некоторые животрепещущие вопросы, и поэтому многие
считали ее враньем.
- Они были безумцы, - рассказывал Урф, - а может, их кто-то заколдовал, этих двух
людей, высокого и маленького. Я начал подозревать это еще тогда, когда они сохранили
нам жизнь у самых стен Запретного Города. И я знал это уже наверняка, когда они все
плыли и плыли на запад, ни разу не взяв рифов, ни разу не сменив курса, так что звезда
ледяных пустынь была у нас всегда справа по борту. Они почти не разговаривали, почти