 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- очевидно, чтобы скрасить свое пребывание на столь благоуханном посту, однако всякий
раз, когда Мышелов замечал, что они прикладываются к кувшину, его вновь и вновь
охватывало ощущение некоей оккультной несообразности.
Пульг выбрал себе место у низкой арки подле дома, где находился Фафхрд. Грилли
был при нем, а Мышелов, закончив приготовления, присел неподалеку на корточки.
Маска Пульга никому особенно не бросалась в глаза: в толпе было еще несколько
мужчин и женщин в масках - пустые разноцветные пятна в море лиц.
Море это никак нельзя было назвать спокойным. Многие присутствующие были
немало раздражены отсутствием рослого служки (они-то и шикали и свистели во время
литании). Завсегдатаям тоже не хватало его лютни и нежных напевов, и они обменивались
тревожными вопросами и предположениями. В конце концов кто-то выкрикнул: "Где
служка? ", и через несколько мгновений вся аудитория начала скандировать: "Хотим
служку! Хотим служку! " Но Бвадрес быстро заставил присутствующих замолчать:
приставив руку козырьком ко лбу, он стал вглядываться в верхний конец улицы, словно
увидел там кого-то, а потом внезапно указал туда пальцем, как будто там появился
человек, которого все так звали. Люди принялись вытягивать шеи и толкаться, пытаясь
увидеть, на кого указывает Бвадрес, заодно они перестали скандировать, - и тут старый
жрец приступил к проповеди.
- Я скажу вам, что случилось с моим служкой! - вскричал он. - Его поглотил Ланкмар.
Он пожрал его - этот нечестивый Ланкмар, город пьянства, распутства и разврата,
Ланкмар, город зловонных черных костей!
Последнее кощунственное замечание относилось к истинным богам Ланкмара (их под
страхом смерти нельзя было даже упоминать, хотя простых богов в Ланкмаре можно было
оскорблять сколько угодно) и заставило толпу потрясенно умолкнуть.
Бвадрес запрокинул лицо и воздел руки к бегущим тучам: - О Иссек, милосердный и
могущественный Иссек, смилуйся над своим смиренным слугой, который лишился друга
и остался один. Был у меня один служка, твой неутомимый защитник, и того у меня
отняли. Ты говорил ему, Иссек, о своей жизни, посвящал в свои тайны, у него были уши,
чтобы слышать твои речи, и губы, что их петь, но черные дьяволы унесли его! О Иссек,
смилуйся надо мной!
Бвадрес простер руки над толпой и оглядел слушателей. - Когда Иссек ходил по
земле, он был юным богом - юным богом, говорившим лишь о любви, но его схватили и
привязали к пыточной дыбе. Он принес людям воду мира в священном кувшине, но они
разбили его.
Тут Бвадрес весьма пространно и гораздо живее обычного (возможно, он чувствовал,
что должен чем-то восполнить отсутствие своего служки-скальда) описал житие и,
главное, муки и смерть Иссека Кувшинного, так что среди слушателей не осталось ни
одного человека, у кого не встал бы перед глазами образ Иссека на дыбе (вернее, на
нескольких дыбах по очереди) и не сжалось бы сердце при мысли о страданиях бога.
Женщины и сильные мужчины плакали безо всякого смущения, нищие и судомойки
выли в голос, философы затыкали уши.
Стенания Бвадреса достигли душераздирающего апогея: - И даже когда, о Иссек, твое
бесценное тело оказалось на восьмой дыбе, когда ты переломанными руками превратил
шейный обруч своего мучителя в изображение кувшина невиданной красоты, ты думал
лишь о нас, о святое дитя. Ты думал лишь о том, чтобы сделать прекрасной жизнь даже
самых страдающих и обезображенных из нас, твоих ничтожных рабов.
И тут Пульг, сделав несколько неверных шагов вперед и ведя за собой Грилли,
опустился коленями на грязные булыжники. Его серебристо-черный полосатый капюшон
откинулся на спину, украшенная самоцветами черная маска упала с лица, и все увидели,
что оно залито непритворными слезами.
- Отрекаюсь от всех иных богов, - выдавил главный вымогатель между всхлипами. -
Отныне я буду служить лишь кротчайшему Иссеку Кувшинному.