 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Попробуйте вообразить себе рев леопарда, рев тигра и львиный рык, вместе взятые, и
вы получите отдаленное представление о звуке, который Фафхрд выдул из свистка.
Ватаги обычных крыс замерли на месте. Скелетоподобные минголы остановили свой
дрожащий и спотыкающийся бег. Большие вооруженные крысы, как в масках, так и без,
застыли, не добежав до упырей. И даже упыри вместе со своими конями прекратили бой.
Шерстка у черного котенка встала дыбом, зеленые глаза сделались огромными, но он
продолжал цепляться когтями за согнутое бедро Фафхрда.
Наконец наводящий ужас звук замер в отдалении, далекий колокол начал бить
полночь, и схватка возобновилась с новой силой.
Но вокруг Фафхрда в лунном свете начали проступать какие-то туманные четвероногие
черные формы. Сперва это были лишь смутные тени, окруженные сиянием. Затем они
сделались плотнее, как будто были сделаны из полупрозрачного черного рога. И наконец
достигли угольной черноты, и лапы их уперлись в залитую луной мостовую. У них были
стройные длинноногие фигуры гепардов, но массивность тигров или львов. В холке они
были ростом с добрую лошадь. Их небольшие головы с острыми ушами так же, как и
хвосты, медленно покачивались из стороны в сторону. Острые клыки напоминали чуть
зеленоватые сосульки. Похожие на замерзшие изумруды глаза в количестве двадцати
шести штук - зверей было тринадцать - уставились на Фафхрда.
Но Фафхрд сразу понял, что смотрят они не на него, а на его бедро. Черный котенок
издал пронзительный вой - это был и первый боевой клич молодого кота, и приветствие.
С душераздирающим ревом, словно кто-то дунул в тринадцать оловянных свистков
сразу, боевые коты, разделившись на группы, бросились вперед. Черный котенок со
сверхъестественным проворством присоединился к группе из четырех зверей.
Обычные крысы бросились врассыпную - к стенам, дверям и сточным канавам -
словом, всюду, где могли быть норы. Минголы, как один, распростерлись ниц.
Потрескавшиеся двери храма истинных богов Ланкмара заскрипели, поспешно
закрываясь.
Четыре боевых кота, к которым присоединился котенок, ринулись на
человекоподобных крыс, выходящих из дома Хисвина. Двое упырей уже лежали на земле,
выбитые из седел мечами и копьями. Третий, вернее, третья - это была Крешкра - отбила
направленный в нее удар меча и пустилась галопом мимо дома Хисвина в сторону
Радужного дворца. Две лишившиеся всадников черные лошади поскакали за ней.
Фафхрд уже решил было последовать их примеру, но в этот миг с неба спланировал
черный попугай и завис перед ним, хлопая крыльями. В то же самое время тощий
мальчишка с фингалом под глазом дернул его за руку.
- Мышелов-Мышелов! - прокудахтал попугай. - Беда-беда! Голубая-голубая-голубая
палата!
- Меня просили передать тебе то же самое, громила, - с ухмылкой просипел
мальчишка.
И Фафхрд, обежав поле брани, где сражались вооруженные крысы и боевые коты -
круговорот серебристых мечей и сверкающих когтей, ледяных зеленых и пламенеющих
красноватых глаз, - пустился вслед за Крешкрой, поскольку та ускакала в нужном ему
направлении.
В одного из боевых котов вонзилось несколько длинных копий, но котенок
сверкающей черной молнией метнулся к морде переднего из грызунов-копейщиков, и за
ним - три других боевых кота.
Едва Хисвин и Хисвет приблизились на длину руки, как Серый Мышелов легко
соскочил со спинки золотого ложа. Враги начали обходить его с двух сторон, и Мышелов,
пробежав под ложем, оказался под низеньким столиком. Когда он пересекал короткое, не
защищенное сверху пространство между одним и другим, рядом с ним в плиточный пол