 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Он говорит, это очень важно, дедушка. - Важно для него, а не для меня! Я ему уже
говорил, что я думаю о его политике, его методах, его мозгах и его вкусах в области
выпивки...
Послышался звук притворного покашливания. Генри оглянулся. За девушкой стоял
высокий с огромным животом мужчина, кожа его лица обвисла, но черные брови были
так же сердито сдвинуты, как сорок лет назад.
- Я подумал, что лучше не скрывать своего присутствия, капитан, - произнес сенатор.
- Ты не услышал бы ничего такого, что я не сказал бы тебе в лицо, Бартоломью, -
парировал Генри. - Что на этот раз? Ты с тем же предложением?
Сенатор хмыкнул и сел на стул, предложенный Дульчией. На какой-то миг девушка
оказалась между Генри и солнцем, и он снова окунулся в сон, в котором ее прабабушка
брела сквозь светившийся туман планеты Фламм. Девушка ушла со света, и Генри опять
очутился лицом к лицу с тяжелой действительностью и сэром Бартоломью.
Капитан посмотрел на этого средних лет человека с нескрываемой неприязнью.
Бартоломью вспотел в своем модном узком из блестящей зеленой ткани пиджаке с
короткими рукавами, открывавшими замысловатые манжеты, на которых красовались
большие запонки с драгоценными камнями. Трехдюймовый значок с лозунгом
предвыборной кампании "Голосуйте за среднестатистического человека! ", приколотый к
нагрудному карману, сразу бросался в глаза. Агрессивно выпятив нижнюю губу, сенатор
посмотрел на старика.
- Я надеялся, что ты передумал, капитан Генри. Так как ты не ответил на мой звонок...
- Если бы хотел сказать что-либо новое, я бы как-нибудь доковылял до телефона... Я
пока еще не прикован к постели!
Бартоломью стянул с головы темно-бордовый берет и помахал им как веером.
- Это дело всепланетной важности, капитан! Коразон - перспективный мир. Конечно,
ты не позволишь себе из-за соображений личного характера...
- Черта с два! - прорычал капитан Генри. - Я Пограничным мирам свое отдал. Сто
пятьдесят лет! Всего лишь десять лет в отставке, и тут ты начинаешь докучать мне...
- "Докучать" - неверное слово, капитан. Я предлагаю тебе замечательную возможность.
У тебя будет лучшее оборудование...
- Я предпочитаю солнечный свет. Я знаю, что ты соорудил крышу над своим городом,
чтобы не пускать в него свежий воздух, но мне он нравится.
- Я прошу всего лишь об одном: пройди курс омоложения еще раз, за мой счет.
Генри взглянул на толстяка. - Ага, за твой счет. Я прошел три курса. Мне сто тридцать
пять лет, и я ощущаю каждый прожитый месяц. Ты знаешь, к чему приведет четвертое
омоложение.
- Но я видел последний медицинский отчет о твоем здоровье. Ты в отличной форме для
своего возраста. Лечение не сделает тебя снова юношей, но оно полностью восстановит
твои силы...
- Я буду казаться молодым, несколько месяцев. Через год я завяну, как вчерашняя
гардения, а через три буду дряхлой развалиной. И тогда мне будет все равно, протяну я
еще год или нет. - Он откинулся на спинку и закрыл глаза. - Вот так-то, сенатор. Тебе
придется поискать другого мальчика для поручений.
- Ты рассматриваешь все это поверхностно, капитан! Новый мир, который будет
открыт для переселенцев, - первый за шестьдесят лет! Это поручение, как ты его
называешь, займет только несколько месяцев твоего времени, после чего ты не только
будешь испытывать удовлетворение от того, что внес ценный вклад в развитие
Пограничья, но и станешь обладателем славного состояния!
Генри открыл один глаз. - Почему бы тебе не послать одного из среднестатистических
кандидатов? Если он достаточно хорош для того, чтобы быть представителем планеты в
Совете, он, наверняка, в состоянии справиться с таким ерундовым заданием, как это.
- Ты слишком легковесно говоришь об очень серьезных делах. Наш кандидат, будучи