 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
что-то делали, оживленно переговариваясь друг с другом. Я едва соображал, что
происходит.
Прошло довольно много времени, прежде чем я увидел Германа и Барбро. Я
попытался было встать, но силы оставили меня. Барбро склонилась надо мной, и я с
радостью схватился за ее руку.
- Отвези меня домой, Барбро! Герман, я тебя прошу... И тут я заметил Манфреда.
- Бомба, - прошептал я. - Она не опасна. Затолкайте ее в шаттл и вышвырните вон.
- Мои люди как раз этим занимаются, Брайан, - кивнул Рихтгофен. - Только что ты
сказал о доме, - подал голос Герман. - Думаю, Манфред меня поддержит, если мы самым
решительным образом будем требовать, чтобы ввиду твоих заслуг перед Империумом
тебя доставили в твой родной мир! Как только твое здоровье позволит нам совершить
небольшое путешествие по Сети, и если, конечно, таковым будет твое желание... Я,
правда, хотел бы надеяться, что ты останешься с нами... но это решать тебе.
- Мне не нужно решать, - твердо - или так мне только показалось - сказал я. - Я сделал
свой выбор. Мне нравится здесь. По двум причинам. Во-первых, я могу использовать
избитые фразы и шутки моего мира, и здесь они окажутся совсем новыми. А во-вторых,
что касается дома... - Я взглянул на Барбро. - Дом там, где сердце!
Кит ЛОМЕР Гордон ДИКСОН
ГОНКА ПЛАНЕТ
1
Солнце было теплым. Через закрытые веки он ощущал его горячее оранжевое дыхание.
Оно было похоже на рассветную дымку на планете Фламм. Как давно это было! И
Дульчия, первая Дульчия шла к нему, улыбаясь, сквозь клочья тумана.
Что-то коснулось его щеки, он отмахнулся. Чертовы цветомухи. Придется возбуждать
отталкивающее поле, хоть он его чертовски не любил. Кости от него гудели, как от
тяжелой работы.
Свет его памяти померк. Мрачная, едва уловимая нота тревоги зазвучала во сне.
Существовало что-то, что он пытался выудить из своего мозга...
Он вновь почувствовал прикосновение. Сон растаял. Глаза открылись, и, скосив их, он
увидел стройную длинноногую молодую блондинку в открытом розовом купальнике с
каким-то длинным лохматым стебельком в руке. Она склонилась над его креслом.
- Черт возьми, Дульчи, ты уже слишком взрослая, чтобы ходить в таком виде, -
проворчал он.
- Еще нет, дедушка! Я еще только взрослею. Жаль, что ты не видел лицо сенатора
Бартоломью, когда я подошла к двери...
- Этот дурак опять здесь?
Капитан Генри закрыл глаза. Внезапно возросло чувство тревоги. Толстый
Бартоломью, ныне сенатор Бартоломью, был совсем не дурак. Или по крайней мере он не
был дураком сорок лет назад, когда был молодым. Генри, который в то время уже входил
в зрелый возраст, почти любил его временами. Теперь, конечно, он стал сенатором и
усвоил современную чопорную манеру двигаться и говорить, неотделимую от
политического имиджа. И все же... чувство тревоги стало сильным, как никогда прежде.
- Отправь его обратно, девочка моя, - ответил Генри. - Ты знаешь, что прерывать мой
сон...