 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
нам автомобилю. На этот раз это был просторный желтый фаэтон с опущенным верхом.
Мягкие кожаные желтые сиденья полностью гасили тряску.
Вечер был великолепный. В небе светила яркая луна, изредка заслоняемая высокими
облаками. В отделении мерцали огни города. У автомобиля был очень мягкий ход, а
двигатель работал так тихо, что был отчетливо слышен шелест ветра в ветвях деревьев,
растущих вдоль дороги.
Беринг догадался взять с собой небольшую флягу, и пока нас подвезли к железным
воротам летнего дворца, мы успели несколько раз приложиться к ней. Цветные
прожектора освещали сад и толпы людей, заполнявших террасы. Мы вышли из
автомобиля и прошли в зал для приемов через гигантский холл, мимо множества гостей.
Свет массивных хрустальных бра отражался на вечерних платьях и мундирах, шелках и
парче. Осанистый мужчина в малиновом костюме склонился перед прелестной
блондинкой в белом. Стройный, затянутый в черное, юноша с бело-золотым поясом
сопровождал леди в золотисто-зеленом платье в танцевальный зал. Смех и разговоры
тонули в звуках вальса, струящихся неизвестно откуда.
- Все отлично, - рассмеялся я, - но только где же чаша с пуншем? Я нечасто позволяю
себе надраться, но когда уж решусь, то не признаю полумер. Я чувствовал себя великим и
хотел, чтобы это чувство как можно дольше не покидало меня. В этот момент я не
чувствовал ни ссадин после падения, ни негодования из-за моей бесцеремонной задержки.
А завтрашний день меня нисколько не волновал. Чего мне не хотелось, так это увидеть
кислую физиономию Бейла.
Вокруг меня все говорили, о чем-то спрашивали меня, знакомились. Я обнаружил, что
один из гостей, с которым я разговорился, не кто иной, как Дуглас Фербенкс-старший. Я
увидел графов, герцогов, военных, нескольких принцев и, наконец, невысокого
широкоплечего мужчину с загорелым лицом и усталой улыбкой, как будто ему хотелось
послать всех к чертям. В этом мужчине я, в конце концов, узнал сына Императора.
Я важно прошелся возле него несколько раз, словно у меня в кармане было не меньше
миллиона. Кроме того, легкое опьянение лишило меня обычной тактичности, и я
заговорил с ним.
- Принц Вильям, - начал я. - Мне сказали, что династия Ганновер-Виндзор правит в
этом мире. Там, откуда я родом, все мужчины Ганноверского и Виндзорского домов -
высокие, очень худые и хмурые.
Принц улыбнулся.
- А здесь, полковник, эта ситуация изменена. Конституция требует, чтобы наследники-
мужчины женились на женщинах из народа. Это делает жизнь наследника не только
намного более приятной - ведь выбор красавиц из народа очень большой, - но и
поддерживает жизнеспособность династии. А время от времени при этом случайно
появляются счастливые коротышки, такие, как я.
Толпа влекла меня все дальше, я шутил, ел бутерброды, пил все подряд, начиная с
водки и кончая пивом. И, конечно же, танцевал со всеми обворожительными девушками.
Впервые в жизни многие года посольской толкотни оказались полезными. Печальный
опыт, добытый в ночных бдениях, когда я стоял с рюмкой в руке от захода солнца до
полуночи, накачивая представителей других дипломатических миссий, которые в свою
очередь думали, что накачивают меня, позволил мне пить, не напиваясь.
Но все же я решил выйти на свежий воздух, в темную галерею, выходящую в сад. Я
облокотился на каменный парапет, взглянул на звезды, ожидая, пока не уляжется звон у
меня в голове.
Я снял белые перчатки и расстегнул верхнюю пуговицу тугого кителя. Ночной бриз
легко струился над темными газонами, донося запах цветов. Позади меня оркестр играл
нечто, напоминающее вальсы Штрауса.
Старею, - подумал я, - а, возможно, просто устал.
- Неужели у вас есть причины для усталости, полковник? - раздался за спиной у меня