 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
прохладное. Вытащил. Это оказалась большая увесистая монета, чуть меньше
серебряного доллара. На одной стороне ее Красовалось стилизованное изображение
какой-то птицы, на другой - сложнейшая вязь.
Я опустил монету в карман, немного постоял, как вдруг услышал шум с улицы.
Я упал плашмя на груду битого стекла и кирпича, прямо под оконным проемом. Рука
судорожно сжимала револьвер. Шум повторился. Теперь я понял, что это под чьими-то
ногами стонет моя доска, переброшенная через пропасть. Перепрыгивая через груды
консервных банок и бутылок, я незаметно выскользнул из магазина.
Спрятавшись за углом, я следил за развитием событий. Человек в темном костюме
вышел из "моей" продовольственной лавки. Подойдя к оврагу, он ступил на доску. Скрип
ее взорвал давящую тишину мертвого города. Преодолев пропасть, "черный костюм"
спрыгнул на землю. Если он нашел в лавке мертвого моряка, то на какое-то время должен
успокоиться, а может, и убраться восвояси. Кажется, можно покинуть свое укрытие. Я
вышел из-за угла.
"Щелк! " - услышал я сухой звук и, еще не успев понять, что произошло, пригнулся и
покатился по щебню. И снова характерное "щелк! " - звук выстрела. Откуда целились, я
из-за пылевой завесы не понял. Но ко мне явно кто-то приближался. Шаги замедлились,
теперь этот кто-то стоял совсем рядом.
Времени на раздумья не оставалось; я собрался в пружину и ринулся вперед. Моя пуля
угодила во что-то мягкое. Тяжело дыша, я обыскал его карманы. Они были пусты: ни
часов, ни кольца, ни водительских прав.
Через десять минут, так и не отдохнув и не поев, я снова влез в свою машину и
помчался на восток, держась на одном адреналине. По грунтовой дороге я постепенно
выбрался на шоссе 90.
3
Через час после того как совершенно стемнело, я остановился у небольшого мотеля с
кафе и бензоколонкой. Долговязый белобрысый парень, чей рот напоминал
незастегнутый карман, встретил меня с ружьем в руках, но потом, успокоившись,
наполнил бак бензином и даже напоил меня кофе с пирогом, испеченным, кажется, из
черепицы с ванилью. Я сунул ему потрепанную двадцатку и, уже отъезжая, заметил
хитрую улыбку на его лице: поистине вековые традиции обсчета клиентов не вытравить
даже землетрясению.
Через час моему взору открылось океанское побережье. Теперь вода простиралась
много дальше обычного. На целую милю из нее торчали крыши и верхушки деревьев. До
наводнения здесь была слегка холмистая местность, которую облюбовали фермеры. Суша
исчезла у меня под колесами без предупреждения, и я быстро задействовал воздушные
подушки своего автомобиля. В принципе делать это над водой не рекомендуется:
рискуешь потопить машину, но у меня не было ни времени, ни желания искать лодку. Я
прибавил газу и взмыл над водой...
Рассвет я встретил, мчась по аллее, на местоположение которой указывали лишь
верхушки деревьев, возвышающиеся над водой. В тот момент, когда мрачное красноватое
солнце начало свой поход, я выбрался на сушу.
Это был Майами. Его пляжи совершенно опустели и превратились в полосу голого
песка, хотя в самом городе и на берегу все еще красовались белые здания. На воде
чернели куски пемзы и переливались радугой нефтяные пятна, берег покрывали кучи
хлама, принесенного океаном. Однако жизнь здесь, кажется, была более-менее
стабильной. Судя по сохранившимся домам-башням разных цветов - кораллового,
зеленовато-желтого и бирюзового, землетрясение не тронуло город. Может быть, сыграло
роль то, что дома в этой ветреной местности строили особо прочные. С облегчением я