 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Женщина улыбнулась, взмахнула рукой с красными ногтями и указала на черный
ворох какого-то тряпья, лежавшего рядом со мной на стуле и на палку, прислоненную к
нему.
- В этом доме довольно жарко работать, - произнесла женщина низким приятным
голосом. - Как вы себя чувствуете?
Я на секунду задумался.
- Прекрасно!
Но тут я заметил клок седых волос, выглядывающий из-под черной одежды. Я поднял
ворох грязного тряпья. Под ним лежала резиновая маска и пара перчаток с когтями.
- И зачем весь этот маскарад? - Это очень помогает в моем... бизнесе! - Вы меня
здорово надули. Как я понимаю, Ганвор и все другие тоже обмануты?
Она кивнула головой: - Меня никто никогда не видел в настоящем облике, мистер
Байард. Никто никогда не заглядывает ко мне, разве что по делу. Здесь живут очень
простые люди. По их мнению, морщины и мудрость неотделимы друг от друга - так что я
соответствую их представлению о деревенском месмеристе. Иначе бы ко мне никто не
обращался. Вы - единственный, кто знает мой секрет.
- Но почему?
Она изучающе посмотрела на меня. - Вы необычный человек, мистер Байард. Можно
сказать, таинственный человек. Вы рассказали мне довольно много странных вещей. Вы
говорили о других мирах, о людях, похожих на животных, покрытых шерстью...
- Дзок! - воскликнул я. Мои руки потянулись к голове, словно пытаясь выжать
воспоминания из мозга, как зубную пасту из тюбика. - Хегруны и...
- Спокойно, спокойно, мистер Байард, - произнесла женщина. - Ваши воспоминания,
если это только воспоминания, а не игра больного воображения, есть, они целы, и их
можно вызвать к жизни. А сейчас отдыхайте. Это далось нелегко - и вам, и мне. Поверьте,
очень нелегко было снимать пелену с вашего мозга. Тот, кто пытался уничтожить ваши
видения и образы чудесного рая и немыслимого ада, несомненно, искусный месмерист.
Но теперь ложь изобличена. Я и сама не дилетант, - проговорила она. - Но сегодня мне
потребовалось все мое мастерство.
Она поднялась, подошла к зеркалу на стене и грациозным движением поправила прядь
волос.
Я смотрел на нее, не видя ничего. Мысли о Барбро, светящейся фигуре в темноте
склада, бегство с Дзоком от хегрунов - теснили друг друга, требуя размышлений и оценки.
Матушка Гудвил подняла со стула одежду, набросила ее на плечи, превратившись в
старуху. Белые руки натянули на лицо маску. За этим последовали перчатки и парик. И
вот уже со сморщенного годами лица на меня смотрели живые черные глаза.
- Отдыхайте, сэр, - прохрипел старческий голос. - Отдыхайте, спите, мечтайте, и пусть
эти беспокойные мысли найдут свои привычные места. Я приду к вам завтра: есть еще
много такого, что должна узнать матушка Гудвил. Узнать о вселенных, которые, как вы
сказали, существуют за пределами этого мира. Спите и просыпайтесь освеженным,
сильным, с чувствами обостренными, словно бритва, потому что вам понадобится все
ваше мужество, чтобы выдержать то, что ожидает вас в будущем.
Сказав это, она вышла. Я вернулся в свою комнату, сбросил одежду, лег на кровать с
пуховой периной и погрузился в тревожный сон.
7
Прошло три дня, прежде чем я достаточно окреп для ответного визита к матушке
Гудвил.
Она жила в лачуге под соломенной крышей, скрытой от посторонних глаз зарослями
алых роз.