 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
мостовой.
- Ничего! Он сделает все как следует, я уверен... - голос Маньяна дрогнул, когда взгляд
его упал на селинорца, из ноздрей которого струился коричневый дымок.
- Что за дым вы пускаете? - удивленно заморгал глазами Маньян. - Я не думал, что
селинорцы курят...
Кориаль бочком протиснулся ближе к двери. - Это новая дурная привычка, только на
этой неделе приобретенная. А теперь добрый путь с сожалением.
- Странно, - нахмурился Маньян. - Пару дней тому назад вы отлично изъяснился на
космолингве...
- Пригнитесь! - крикнул Ретиф, оттолкнул Маньяна и одним прыжком сократил
расстояние между собой и маленьким аборигеном, который неуловимым движением
выхватил из кармана кокой-то блестящий предмет. Блюдо с
холодными закусками рядом с Маньяном обратилось в пыль, обдав его дождем брызг
мелких осколков. Маньян с воплем прыгнул в сторону, столкнувшись на лету с
селинорцем, увильнувшим от бросивщегося на него Ретифа. С минуту
ничего нельзя было понять, кроме дикого мелькания рук и ног. Затем Маньян попятился
назад и тяжело шлепнулся на пол. Голова его кружилась. Он
свалился нобок и без движение растянулся на полу.
Селинорец выпрямился и поднял свой пистолет...
Ритеф схватил со стола первый попавщийся торт и с размаху швырнул его прямо в
вытянутое лицо селинорца.
Тот взвизгнул. Пистолет отрывисто рявкнул раз, другой. Пуля сорвала золотой погон
винно-красной куртки полуофициального вечернего костюма Ретифа. Вторая с тупым
звуком - танк! - попала в оловянную супницу.
Густой пурпурный суп в две струи потек из пробитых отверстий. И только теперь Ретиф
добрался до стрелявшего. Он завернул ему руку с пистолетом за спину и собрался
перехватить вторую руку, как вдруг пучувствовал, что
комната почему-то увеличилась раза в три. Он затряс головой, задержал дыхание и
отшвырнул чужака в дальний угол.
Ноги его превратились в рояльные струны, напряженные и дрожащие. Он ухватился
рукой за стол, ища опуру, и с грохотом свернул его набок.
Маньян, отфуркиваясь под каскадом ледяного зеленого пунша, хлынувшего на него
сверху, с друдом сел на полу.
- Да, да, мама, уже иду... - бормотал он. Ретифу казалось, будто голос Маньяна
доносится до него откуда-то из огромного пустого зала. Он увидел, словно сквозь сон, как
его напарник медленно, пошатываясь, поднялся на ноги.
- Что... прохрипел Маньян. - Что случилось? Глаза его обретя, наконец, устойчивую
четкость изображения, испуганно усставившись на разбитую посуду, перевернутую
мебель, вывернутые на пол соусы и закуски - и на маленькую скорченую фигурку у
противоположной
стены.
- Ретиф... Он не?.. Ретиф потряс головой, пытаясь прояснить ее. Пошатываясь на
непослушных ногах, он подошел к неподвижному телу селинорца. Тот лежал навзничь,
широко раскрыв остекленевшие глаза. Большой осколок разбитой чашки из под пунша
торчал из его груди, лицо все еще сохраняло живой розовый цвет.
- Кориаль! - с трудом выдавил из себя Маньян. - Опять мертвый...
- Нам лучше поскорее убраться отсюда, - сказал Ретиф, - и разобраться с Коариалями
завтра утром, на свежую голову.
- Золотые слова! - Маньян бросился к двери, распахнул ее и, отступил назад под
недвусмысленной угрозой тяжелого пистолета, тускло
поблескивающего в руках тонконогого гроуси в форме "миротворца". - Делайть никакого
движения, нехорошие злодеи! - просвистел на своем родном языке полицейский в шлеме