 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
колдун ухватил за хвост и полетел.
Тут, однако, у Даттама от казенных благовоний закружилась голова, он потерял
сознание и смертного приговора не слышал.
* * *
Меж тем дела у мятежников снова пошли на лад: Бажар и Рехетта ссору свою, что
называется, прикрыли шапкой. Бажар захватил
половину Иниссы, а Рехетта обложил столицу провинции и грозился, что превратит в
лягушку всякого, кто обидит племянника.
Наследник Харсома приказал не торопить с казнью и беречь Даттама, как золотую
денежку. А тюремщики боялись пророка и жалели его племянника.
Тюремщики кормили Даттам с ложечки и вздыхали: - Вот ведь какая глупая доля у
колдуна! Летает человек на облаках и на треножниках, может обернуться уткой и
барсуком, а окропишь его гусиной кровью - и пропало все его умение. А любому мужику
эта кровь нипочем, лей, не лей, глупей не станет.
- А у меня сыну было бы столько же, совсем был молоденький парнишечка: покойный
наместник затравил его собаками.
Как-то раз Даттам проснулся чистенький, как луна в колодце. Тюремщики собрались
вокруг и рассказывали друг другу про него
басни.
- Не думай, - сказал один. - Никто про порченные цистерны не верит, это господин
Баршарг сочинил из мести за брата. Всем
известно, что ты знал о приезде экзарха и пришел с ним
поговорить. Вы же, говорят, с ним старые друзья... А злые люди тебя до наследника не
допустили.
- А милостив ли наследник? - спросил Даттам. Тюремщики вздохнули:
- Сад счастья, источник изобилия... Говорят, однако: будто бы назначили его, чтоб
сгубить в государевых глазах... Войска не
дали... Каждый шаг стерегут... Попробуй он тебя помиловать или с тобой поговорить, тут
же и его голова полетит...
Даттам смотрит: седоусый охранник утирает рукавом слезы. Утер и говорит:
- Если тебе чего надо, ты скажи. Даттам подумал:
- Плитку туши, да монаха-шакуника, исповедаться. Тюремщик удивился:
- Я думал, лягушиных лапок или ногтей от покойника. Ты не думай, их сейчас не
трудно достать, ногти-то.
Даттам улыбнулся суеверию тюремщика и сказал: - Я сейчас не могу колдовать, из-за
этой гусиной крови, и еще долго не смогу...
Следующей ночью охранник пронес в тюрьму набивной кафтан казенного курьера,
завернул Даттама в плащ и вывел через сад на улицу.
- Иди, - сказал стражник. - Безоружным? - удивился Даттам, - ты мне хоть кинжал
какой-нибудь дай.
Стражник отдал ему свой кинжал, и Даттам в ту же секунду приставил его к горлу
стражника:
- А ну, рассказывай, кто тебе заплатил за мое бегство? Стражник захныкал:
- Секретарь экзарха, господин Арфарра. Даттам подумал: "Чтобы спасти меня, Арфарра
рискует жизнью! А что, если этот глупый стражник проговорится? Арфарра займет мое
место на дыбе! "
И перерезал шею своему спасителю. "Теперь-то он точно не выдаст Арфарру", -
подумал молодой мятежник, утопив труп в казенном озерце, том самом, в которое когда-
то старый судья швырнул взятку Бужве.
Ночевал Даттам у казенной гадалки: поел пряженных в масле лепешек и велел
разбудить его в час Росы, чтоб выйти из городу вместе с народом, ходившим на
строительство укреплений;