 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
моста. Очень символично получится.
- Очень символично, - сказал генерал. - Император на какой-то клетке. Ты бы думал
сначала, а потом уж...
- Ни на какой не на клетке, - горячо возразил господин Мархель. - Все знают, что это
секция моста. А чтобы вообще не возникало никакого ненужного ассоциирования, секцию
эту можно обшить фанерой или шифером... изнутри, да, точно - изнутри обшить, и тогда
вся структура будет на виду, и в то же время - никаких ассоциаций с клеткой.
- Ну, так еще можно, - сказал генерал. - Давай, Вельт, ты этим и займешься. Чтобы к
утру все было, как надо.
- Почему это я? - капризно сказал майор Вельт. - Мне за сегодняшний день еще
восемнадцать агентов выявить надо.
- Р-разговорчики! - сказал генерал. - Р-разбаловался! Выполнять! - Есть, - сказал майор
с нехорошей сдавленностью в голосе.
Он четко повернулся и вышел. Генерал с нежностью поглядел ему вслед и вздохнул.
- Не люблю на людей шуметь, - сказал он. - Но вот приходится иногда... А утром выпал
снег. Петер встал очень рано, не спалось, и вышел из блиндажа в совсем иной мир. То, к
чему он привык и без чего уже не видел окружающего его пространства: переплетения
черно-ржавого железа, глыбы бетона, глыбы камня, горы щебня и просто горы - все это
оказалось вдруг прикрыто пушистым и совсем не холодным покрывалом, и только
местами из-под него высовывались особо острые углы, как локти и колени покойников,
почему-то Петеру пришло на ум именно это сравнение, потому, может быть, что именно
такое свежеприкрытое поле он видел прошлой зимой, после неудачного наступления на
северо-западе... Снег не взбодрил его, а расстроил. Впрочем, расстройство в чувствах не
помешало ему растереться до пояса этим самым снегом, приведя тело в состояние,
сравнимое с радостью.
По снегу местами были протоптаны дорожки, колеи и дороги, и внизу, у стапеля, снег
моментально приобрел серо-черный цвет, как вокруг свежей воронки, и тем не менее
пейзаж сменил очертания, и мир стал обманчиво велик и чист.
Петер ждал пополнения к вечеру, но они объявились уже в девять утра: взвизгнув
тормозами, остановился знакомый полугрузовичок, и Петера, размышлявшего о дне
минувшем, облепили с трех сторон Камерон, Менандр и Брунгильда. Из машины
улыбались Эк и сам Летучий Хрен - оба в теплых шапках, оба довольные, что так все
хорошо устроили... Петер, как ватный клоун, неловко топтался на месте и прятал руки,
потому что они постоянно натыкались на Брунгильду, потом она сама обняла Петера,
ставшего вдруг маленьким и слабым, утопила в себе и, утопив, поцеловала в губы - так,
слегка... "Закраснелся, как девочка! - хохотал Камерон, лупя Петера по гулкой спине. -
Отвык тут от нормального обращения, скажи ему, Брунгильда! " - "А то он привыкал
когда-то, - отвечала Брунгильда, - это же Петер-послушник, а не вы, кобели похотливые! "
- "Ну, вы и живете, я посмотрю, ну и дрянь у вас тут, - говорил Менандр, озираясь, - нет, я
этого так не оставлю... "
- Ну, докладывай, - сказал наконец Летучий Хрен, когда все было развешено по гвоздям
и растолкано по углам, когда угомонился Камерон и скрылся куда-то Менандр, младшие
операторы привели себя в соответствие с моментом, а Брунгильда расположилась на
кровати Петера в свободной позе, греясь в перекрещивающихся взглядах и чувствуя себя
в этом перекрестии свободно, как, скажем, кинозвезда в лучах софитов.
- Работать очень трудно, - сказал Петер. - Советник не просто вмешивается, а начисто
лишает возможности делать что-то самостоятельно. Все съемки только по сценарию, кое-
что я пытался делать от себя - запретил и теперь учитывает всю пленку до последнего
метра. Как я понимаю, по плану мост уже должен быть сдан, поэтому все, с чем саперы
столкнулись в действительности, считается несуществующим. В сценарии есть поистине
кретинические моменты, но все это мы должны работать под документ. Масса созданных
ситуаций, пересъемок, фальсификаций, игра монтажом. Все.