 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
или брюква, больше не из чего...
- Где вы такой чай берете? - заинтересованно спросил Шанур. - Э-э! - махнул рукой
один из саперов - громадный мужик с рубцом во всю щеку. - Такие дела только раз
удаются!
Все опять засмеялись.
- А хороший табак черти флотские курят, - сказал другой сапер. - Поутюжат соленую
водичку, побаламутят, потом покурят, потом опять поутюжат. Чем не жисть?
- Нет, ребята, - сказал Петер. - Так тонуть, как они тонут, нет уж, я лучше курить брошу.
- Видел? - спросили его. - Сам тонул, - сказал Петер. - Холодно, мокро, страшно, мазут
кругом - слава богу, подобрали.
- У нас тоже - как минные поля снимать, такого натерпишься, потом неделю ложку до
рта донести не можешь, все расплескивается...
- Да, медом нигде не намазано...
- Медом-то да, медом нигде...
- По штабам хорошо.
- По штабам-то точно хорошо... Кому на войне хорошо, а кому и не очень - это самая
благодарная тема; эта и еще - что начальство само не знает, чего хочет. значит? Молодцы,
хорошо вырыли. Теперь по-быстрому все это обратно заровняйте, а капониры во-он там
отройте... Да и вообще, этот мост - затея, конечно, грандиозная, что и говорить, но какая-
то уж очень канительная...
- Нас-то будете снимать? - спросили Петера.
- Само собой, - сказал Петер. - Кого же еще, как не вас? - А говорят, артистов пришлют.
- Да бросьте вы, какие артисты? - Да вот говорят, мол, артистов... Лолита Борхен,
говорят, тоже будет.
- Документальное же кино, хроника, - сказал Петер, чувствуя мимолетный холодок где-
то в области души, ибо сценарий - сценарий-то уже пишетс я... - Не должно, - добавил он
менее уверенно.
- А этот... черный - он кто? - спросили опять. - Не знаю толком, - сказал Петер. - По
должности - советник министра пропаганды.
- Так ведь мы не про должность... - Не про должность еще не знаю, - сказал Петер. -
Вот и мы тоже опасаемся...
А потом как-то неожиданно и беспричинно развеселились. Армант принялся
рассказывать анекдоты, и вышло, что был он великим анекдотчиком, недостижимым и по
репертуару, и по артистизму. Разошлись далеко за полночь, вполне довольные собой,
обществом и времяпрепровождением.
- Все, ребята, - сказал Петер в блиндаже. - Завтра подъем до восхода, поэтому спать
сразу и крепко.
- Слушаюсь, господин майор! - ответил Шанур по-уставному, и Армант не выдержал,
захихикал.
Эти два обормота засопели сразу, а Петер долго еще ворочался - одолевали мысли,
сомнения, планы, хотя и знал он совершенно точно, что грош цена любым его планам в
означенных обстоятельствах. Потом он уснул и сразу же проснулся, но было уже утро - то
есть начинало светать.
Ополоснувшись из ведра, Петер растолкал молодежь и погнал их на видовку. Надо было
снять метров двести видовки - пейзажи при низком солнце. На младших Петер не
слишком рассчитывал, потому накрутил эти двести метров сам. Солнце встает,
плоскогорье освещено, а в каньоне мрак, глубокий и непроницаемый, с высоты снял
стапель, там копошатся люди, маленькие такие мураши; а на самом верху Петер нашел
кое-что не менее интересное: бурили скважины в скале, в них на растворе загоняли
двутавры, а потом к этим двутаврам приваривали мощные лебедки и наматывали на
барабаны тросы, интересные очень тросы, Петер таких еще не видел: блестящие, ни
пятнышка ржавчины, ни торчащей проволоки, хотя сами проволочки тонкие, едва ли не в