 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Додумать до конца он не успел. В ресторан вошли, отстранив швейцара, семеро - семь
молодых, вполне упитанных и мускулистых парней, одетых по последней столичной
моде: пиджаки и брюки из шелка-сырца, причем пиджак размера на два больше, чем
нужно, но рукава короткие, так что видны браслеты в виде половинок наручников на
каждом запястье; брюки тоже короткие, из-под штанин выглядывают носки в крупную
черно-белую полоску. Униформа, черт бы их побрал. Все равно что коричневые рубашки.
Они медленно прошли по залу, вглядываясь в сидящих. Меня, понял Март. Он
приподнялся чуть-чуть, двинул ногой стул - так, чтобы удобнее было выхватить его. Но
почему же здесь, а не в доме? Семеро равнодушно скользнули по нему взглядом, прошли
мимо, уселись где-то в углу, потребовали пива. Пугают, значит. Да, не дай бог не так на
них взглянуть...
- Молодежный клуб, - сказал Петцер таким голосом, будто целый день крыл кого-то
последними словами и вот под завязку приберег самое-самое. - Как быстро у нас все
делается...
В этот момент в кармане у него запищало. - М-минуту... - пробормотал он и вышел.
Вернулся он действительно через минуту, очень встревоженный.
- Вильям не отвечает, - бросил он Марту. - Подал сигнал, а сам не отвечает. Поеду
проверю.
- Я с тобой.
- Тогда уж и я, - попросила Венета. - Не надо, - сказал Март. - Жди дома, пожалуйста.
"Виллис" простоял все эти дни на стоянке возле отеля, Март несколько раз собирался
отогнать его к домику, но так и не отогнал. Потом он много раз спрашивал себя: что за
наитие повело его к "виллису", ведь был же совсем под рукой "БМВ" Венеты, и была где-
то рядом машина Петцера, - но они сели именно в "виллис", и Март погнал к выезду из
города. Около полицейского управления их ждал полицмейстер.
- Что случилось? - спросил он, перегибаясь вперед с заднего сиденья. - Вилли не
отвечает по телефону, - сказал Петцер. - Подал сигнал - и молчит.
- Что ж ты не сказал? Я бы хоть автомат прихватил. - Ты же сам велел по телефону
ничего конкретного... - Ладно, - полицмейстер откинулся на спинку, снял с пояса рацию,
забубнил: - "Вереск", "вереск", отвечайте, "вереск". "Вереск", "вереск", прием... Молчат.
Не спали бы только... "Седина", "седина", - он стал вызывать другую станцию. Рация
откликнулась ворчанием. - Немедленно вооруженный наряд на объект "зерно"! Как
понял? Прием...
Пока полицмейстер говорил, Петцер кусал костяшки пальцев. - Ну, давай, - сказал
полицмейстер Марту.
- Держитесь крепче...
Они держались хорошо, изредка только Петцер непроизвольно не то чтобы вскрикивал,
а судорожно переводил дыхание; на последнем участке дорога шла под уклон, Март
выключил мотор и погасил фары и повел машину накатом, почти вслепую, до боли в
глазах всматриваясь в полотно дороги.
- Соображает, - тихонько сказал сзади полицмейстер.
- Старый боевик, - согласился Петцер.
Огни в лечебнице не горели. Она угадывалась впереди низким темным массивом. Март
остановил "виллис" метрах в трехстах от него. Впереди шагал полицмейстер с пистолетом
в руке, за ним, соблюдая дистанцию, Петцер и Март.
Они вышли прямо к проходной. Полицмейстер дождался их, шепотом сказал, чтобы они
оставались здесь, и проскользнул на территорию. Март заглянул в будку. Здесь было
почти так же темно, как и снаружи, только на распределительном щите горела
контрольная лампочка, но даже ее тусклого света хватило, чтобы привыкшие к темноте
глаза различили лежащее рядом со стеной тело. Март нагнулся ниже. Вильям. Кобура на
животе была расстегнута, но вынуть пистолет он, видимо, не успел. Его убили ножом;
рукоятка ножа торчала между ключицами. Крови почти не было.