 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Удовлетвори же справедливое желание масс, великий Кровас! Сделай так, чтобы все было
честно и открыто, чтобы воры правили не только фактически, но и официально!
Речь Мышелова звучала страстно, он сам верил во все, что говорил, даже не замечая
явных противоречий. Четыре головореза пожирали его глазами с восхищением и не без
страха. Руки их непроизвольно немного разжались.
Однако Кровас, откинувшись в кресле и улыбаясь тонко и зловеще, холодно произнес:
- В нашем Цехе опьянение является не извинением глупости, а лишь поводом для более
сурового наказания. Но мне прекрасно известно, что у вас, нищих, дисциплина хромает.
Поэтому я снизойду до того, чтобы объяснить тебе, ничтожный фантазер, следующее: мы,
воры, очень хорошо понимаем, что, находясь за кулисами, держим в своих руках Ланкмар,
Невон, да и вообще всю жизнь - ведь что она такое, если не алчность в действии?
Однако, если мы признаем это в открытую, нам придется взять на себя тысячу скучных
обязанностей, которые сейчас выполняют за нас другие, и, кроме того, будет нарушен еще
один глубинный закон жизни - закон иллюзии. Разве уличный торговец сластями
показывает тебе свою кухню! Разве блудница позволяет обычному клиенту смотреть, как
она штукатурит свои морщины и подтягивает отвисшие груди с помощью хитроумных
приспособлений из прозрачной ткани? Разве фокусник выворачивает перед тобой свои
потайные карманы? Природа действует тонко и незаметно для глаза, у нее на вооружении
и крошечное мужское семя, и укус паука, и мельчайшие споры безумства и смерти, и
камни, рожденные в неведомых недрах земли, и молчаливые звезды на небесах - а йод,
воры, следуем ее примеру.
- Это все весьма поэтично, сударь, - перебил Фафхрд со скрытой злой насмешкой:
гениальный план Мышелова произвел на него очень сильное впечатление, и теперь ему
было больно, что Кровас так легко отмахнулся от него и тем самым оскорбил его друга. -
Теневое правление имеет свои положительные стороны, но, - тут Фафхрд сделал хорошо
рассчитанную паузу, - удержится ли оно, когда Цех Воров встанет перед лицом врага,
намеренного расправиться с ним, перед лицом заговора, имеющего целью смести Цех с
лица земли?
- Это еще что за пьяное блекотание? - выпрямившись, осведомился Кровас. - Какой
заговор?
- Самый что ни на есть тайный, - ухмыльнувшись, ответил Фафхрд, очень довольный
тем, что может отплатить этому спесивцу его же монетой, и решивший, что будет вполне
справедливо, если король воров попотеет немного, прежде чем Влана получит его голову.
- Мне ничего о нем не известно, кроме того, что многих магистров Цеха ждет нож, а тебе
не сносить головы в первую очередь!
Фафхрд ощерился и сложил руки на груди, поскольку стражники едва держали его; в
одной из ладоней он легко сжимал свой длинный костыль (он же меч), который свободно
висел вдоль тела. Однако Северянин тут же помрачнел: острая боль пронзила его
подвязанную ногу - она затекла и теперь напоминала о себе.
Подняв кулак, Кровас привстал с кресла, словно собираясь отдать какую-то жуткую
команду - к примеру, растянуть Фафхрда на дыбе. Мышелов тут же затараторил:
- Невидимая Семерка - так называют их главарей. Никто из рядовых заговорщиков не
знает, как их зовут, однако поговаривают, что в Семерку входит по одному предателю из
отделений Цеха Уул-Хруспе, Кварч-Наре, Илтхмаре, Горбориксе, Тизилинилите, далеком
Кираае и самом Ланкмаре. Их вроде бы снабжают деньгами восточные купцы, жрецы
Вана, степные волшебники и половина мингольских главарей, легендарный Квармалл,
Аартские Убийцы из Сархеенмара и ни больше ни меньше, как сам Царь Царей.
Несмотря на презрительные, а чуть позже злобные замечания Кроваса, головорезы,
стоявшие рядом с Мышеловом, прислушивались к словам своего пленника с
любопытством и уважением и по-прежнему лишь слегка придерживали его. Красочные
разоблачения и мелодраматическая манера Мышелова приковали все их внимание, тогда
как сухие, циничные, философские слова Кроваса пролетали мимо ушей.