 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
ей, он встречал попугаев, которые имитировали человеческую речь гораздо более
похоже.
Однако сами фразы были настолько к месту, что Фафхрд испугался, как бы из простой
болтовни они не превратились в разумную беседу - с вопросами и вполне осмысленными
ответами. К тому же у него не шла из головы весьма недвусмысленная команда: "Человек!
Человек! Убить его! Убить! "
Пока он как зачарованный слушал этот злобный хор, мимо окошка к алтарю прошла
некая фигура. Она только отдаленно напоминала человеческую и была лишена каких бы
то ни было черт, вся коричнево-гладкая, кожистая, словно безволосый медведь с толстой
шкурой. Птицы роем набросились на нее и принялись с клекотом клевать толстую кожу.
Но странное существо не обращало на них ни малейшего внимания, как будто вовсе не
чувствовало ударов мощных клювов и ядовитых когтей. Чуть подняв голову, оно
неспешно проследовало к алтарю. Луч лунного света, падавший через отверстие в крыше
уже почти вертикально, образовал на полу перед алтарем бледное пятно, и Фафхрд
разглядел, как существо принялось рыться в стоявшем там большом ларце и доставать из
него небольшие сверкающие предметы, словно не замечая круживших черной стаей птиц.
Существо немного передвинулось, так что лунный свет упал прямо на него, и тут
Фафхрд понял, что это все же человек, одетый в неуклюжий костюм из толстой кожи с
двумя узкими прорезями для глаз. Неловко, но тем не менее методично он перекладывал
содержимое ларца в кожаный мешок, который был у него с собой. До Фафхрда наконец
дошло, что именно в этом ларце птицы хранили украденные ими драгоценности и
безделушки.
Тем временем человек в коже завершил свои манипуляции и тем же путем двинулся
назад, все еще окруженный тучей озадаченно клекотавших птиц.
Однако когда он поравнялся с дверью, за которой стоял Фафхрд, птицы внезапно
оставили его в покое и устремились назад к алтарю, словно подчиняясь команде,
долетевшей до них сквозь гомон, стоявший в башне. Человек в коже остановился как
вкопанный и стал осматриваться вокруг; длинные прорези для глаз придавали ему вид
загадочный и угрожающий.
Но едва он двинулся снова, как на его защищенной кожей шее затянулась брошенная
откуда-то удавка.
Человек покачнулся и, делая отчаянные попытки освободиться от нее, схватился за
горло пальцами в кожаных перчатках. Потом он как-то нелепо взмахнул руками, и из его
мешка, который он так и не выпустил, посыпались драгоценности. В конце концов ловкий
рывок удавки заставил его грохнуться на пол.
Фафхрд решил использовать этот момент и вырваться на свободу. Он надеялся застать
птиц врасплох, но просчитался. Возможно, ему в кровь все же попала капелька яда и
повлияла на его умственные способности.
Фафхрд уже почти достиг узкого прохода, ведущего к оконному проему, как тут
вторая удавка захлестнула ему горло. Пол выскользнул у него из-под ног, и Северянин с
размаху треснулся головой о каменные плиты. Петля затягивалась все туже, и он
почувствовал, что задыхается в море черных перьев, а вокруг него ослепительно сверкают
все драгоценности мира.
Когда сознание вернулось в пульсирующую от боли голову, он услышал, как чей-то
испуганный голос прокричал:
- Боги милостивые, кто вы такие? Что вы тут делаете? Ему ответил другой голос:
высокий, чирикающий, повелительный и ледяной:
- Я - крылатая жрица, повелительница соколов. Я - королева с когтями, пернатая
принцесса, воплощение Той, что правила здесь всегда, несмотря на запреты жрецов и
указы сюзерена. Я та, что насылает справедливую кару на высокомерных и
сластолюбивых женщин Ланкмара. Я та, что отправляет посланцев за данью, которая
когда-то возлагалась на мой алтарь добровольно и трепетно.