 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
выбраться. А у Мышелова не было ни малейшего желания покидать это приятное теплое
местечко.
Костер они разожгли у наружной стены, прямо у входа в пещеру, чтобы ни одна живая
душа не могла прокрасться в нее незамеченной. Умяв внушительное количество жареной
печенки и по несколько жестких, обуглившихся кусков мяса, друзья побросали
обглоданные кости в костер, и пока они весело там потрескивали, Фафхрд прислонился
спиной к скале и попросил Мышелова дать сагу посмотреть алмазный глаз.
Его просьбу Мышелов выполнил неохотно и снова почувствовал отвращение, когда
прикоснулся к вязкому кольцу, опоясывающему сверкающий ледяным блеском алмаз. У
него было ощущение, что Фафхрд хочет сделать с камнем что-то не то, но что именно - он
не знал. Однако Северянин просто осмотрел алмаз - правда, несколько озадаченно - и
сунул его себе в сумку. Мышелов было запротестовал, но Фафхрд обрезал его, сказав, что
это их общая собственность. Мышелов вынужден был согласиться.
Они решили нести дозор по очереди, Фафхрду выпало не спать первому. Мышелов
завернулся в плащ и сунул под голову свой мешок и свернутый плащ. Уголь в костре
пылал, странное сияние слабо пульсировало. Мышелову понравилось лежать между
жаром первого и влажным теплом второго; порывы ледяного ветра снаружи казались ему
приятной приправой. Полузакрытыми глазами он следил за игрой теней на стенах
пещеры. Сидевший между ним и костром Фафхрд выглядел весьма надежно - большой,
бдительный страж. Уже засыпая. Мышелов порадовался, что отдал Фафхрду алмаз -
голове было гораздо мягче.
Разбудил его какой-то странный тихий голос. Костер уже догорал. На секунду
Мышелов испугался - ему почудилось, что в пещеру проник кто-то чужой, возможно,
усыпив приятеля тихими завораживающими словами. Но тут же сообразив, что таким же
голосом Фафхрд разговаривал прошлой ночью, он увидел, что Северянин сидит,
уставившись в алмазный глаз, словно созерцая бесконечные видения, и медленно
покачивает камень в руках. Движущиеся отблески от алмаза совпадали с мерцающим
сиянием, что Мышелову определенно не понравилось.
- Кровь Невона, - бормотал, чуть ли не пел Фафхрд, - еще бьется под его сморщенной
скалистой кожей, еще вытекает, горячая и свежая, из ран в горах Невона. Но чтобы
принять человеческое обличье, этой земле нужна кровь героев.
Мышелов вскочил и осторожно потряс Фафхрда за плечо. - Те, кто истинно
поклоняется Невону, - зачарованно продолжал Фафхрд, как будто ничего не чувствуя, -
стерегут его горные раны, ждут и молятся о приходе великого дня воплощения, когда
Невон снова проснется, на этот раз в человеческом обличье, и стряхнет с себя паразитов,
которые носят название людей.
Мышелов затряс Фафхрда изо всех сил, тот мгновенно проснулся и объявил, что ни на
миг не смыкал глаз, а Мышелову приснился кошмар. Он лишь смеялся на все возражения
Мышелова и стоял на своем как скала. Алмаз он тоже не отдал, а, засунув его поглубже к
себе в мешок, дважды зевнул во весь рот и уснул под увещевания друга.
Остаток ночи Мышелов провел весьма неуютно. Убежище в скалах уже не казалось
таким надежным, как раньше: ему везде чудилась опасность, он то заглядывал в кипящую
яму, то вглядывался в темноту ночи, время от времени живо представляя себе, что
сваренному жрецу каким-то образом удалось выбраться наружу. А между тем более
трезвая часть его ума была занята пугающе правдоподобной теорией относительно того,
что внутренние расплавленные слои Невона и впрямь завидуют людям и что зеленый
холм - это одно из мест, где они стремятся выбраться из своей каменной одежды и
превратиться во всемогущего человекоподобного великана, сделанного из ожившего
камня. А черные клешские жрецы - это невонопоклонники, жаждущие уничтожить весь
род людской. Алмазный же глаз - это вовсе не ценная, но безопасная добыча, а живое
существо, пытающееся охмурить Фафхрда своим блеском и сулящее ему какую-то
страшную участь.