 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
заметил.
Весь день они быстро двигались по зеленому льду на юг, ориентируясь по солнцу,
стоявшему всего на ладонь над горизонтом. Ближе к вечеру Мышелов тремя
выпущенными из пращи камнями сшиб двух низко летевших арктических птиц, а
остроглазый Фафхрд углядел пещеру, черневшую в обнаженной скале у подножия
высокого заснеженного склона. По счастью у входа в пещеру обнаружилось несколько
карликовых деревьев, вырванных с корнями подвижкой льда, и вскоре оба искателя
приключений жевали жесткое коричневатое птичье мясо, глядя на маленький костерок,
разожженный у входа в пещеру.
Сладко потянувшись, Фафхрд проговорил: - Прощай, черные жрецы! Одною докукой
меньше. - Он ткнул в приятеля своим длинным пальцем. - Дай-ка, Мышелов, я гляну на
этот глаз, что ты выковырял из зеленого холма.
Мышелов молча сунул руку в мешок и протянул Фафхрду сверкающий шар со
смоляным ободком. Фафхрд взял его обеими руками и принялся задумчиво
рассматривать. Пламя костра, отражаясь от алмаза, осветило пещеру зловещим красным
сиянием. Фафхрд долго смотрел на него немигающим взглядом, и в конце концов
Мышелова буквально пронизало ощущение окружавшей их тишины, которая нарушалась
лишь чуть слышным, но частым потрескиванием поленьев в костре и нечастым, но
громким потрескиванием льда снаружи. Мышелов чувствовал смертельную усталость, но
почему-то и думать не мог о сне.
И вдруг Фафхрд каким-то тихим, неестественным голосом заговорил: - Земля, по
которой мы теперь ходим, была когда-то огромным живым зверем, выдыхавшим огонь и
плевавшимся расплавленными скалами. Она вечно стремилась доплюнуть своей огненной
слюною до звезд. Это было еще до людей.
- Ты что? - удивился Мышелов, очнувшись от своей полудремы. - А когда пришли
люди, земля уснула, - не глядя на Мышелова, так же глухо продолжал Фафхрд. - Но в
своем сне она думает о жизни, шевелится, пытаясь придать себе человеческое обличье.
- Да что с тобой, Фафхрд? - с тревогой повторил Мышелов. Но Фафхрд ответил лишь
неожиданным храпом. Мышелов осторожно вытащил драгоценный камень из рук
приятеля. Смолистый ободок был мягким и склизким - отвратительно мягким и склизким,
словно какая-то черная живая ткань. Мышелов сунул камень в мешок, через несколько
часов Мышелов тронул приятеля за меховое плечо. Фафхрд вздрогнул и проснулся.
- В чем дело, малыш? - осведомился он.
- С добрым утром, - кратко ответил Мышелов, указывая на золу догоревшего костра и
светлеющее небо.
Когда они, согнувшись, вылезали из пещеры, послышался отдаленный гром. Взглянув
на заснеженный склон, Фафхрд увидел, что на них, увеличиваясь на глазах, катился
громадный белый шар. Они с Мышеловом едва успели нырнуть назад в пещеру, как от
оглушительного грохота содрогнулась земля и в пещере на секунду стало темно, когда
громадный снежный ком прогремел мимо нее. Им пахнуло в лицо золой из костра, и
Мышелов закашлялся.
Однако Фафхрд стремительно выскочил из пещеры, на ходу натягивая лук и кладя на
тетиву стрелу длиною в руку. Задрав голову, он взглянул на склон. На самой его вершине
копошились с полдюжины фигурок в конусообразных шляпах; они казались рядом с
грозно зазубренным наконечником стрелы не больше жуков.
Жуки деловито сновали вокруг белого кома, который был чуть ли не выше их самих.
Фафхрд тихонько выдохнул, замер и спустил стрелу. В течение нескольких вдохов и
выдохов крошечные фигурки продолжали копошиться вокруг неподатливого снежного
шара. Затем ближняя к шару фигурка судорожно подскочила и распростерлась поверх
него. Снежный ком медленно покатился под уклон вместе с пронзенным стрелой черным
жрецом, обрастая на ходу новым снегом. Вскоре жрец полностью скрылся под все
утолщающейся снежной коркой, но еще до этого его торчащие в разные стороны руки и