 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
превратили мою госпожу в свинью с закрученными рогами, настоящую помесь свиньи и
улитки. Но еще хуже то, что они украли сундучок с вызывающими похоть винами. А
когда госпожа обнаружила, что пропала и мумия демона, с помощью которой она
намеревалась возбудить сладострастие в Птоломее, она заверещала от ярости и принялась
охаживать меня палкой для чесания спины. Ой как больно-то!
Стряпуха хмыкнула.
Однако никто толком не знает, кто и в каком обличье посетил Иеронима, алчного
откупщика и знатока искусств Антиохии. Однажды утром он был обнаружен в
собственной сокровищнице с негнущимися и холодными, как после приема цикуты,
конечностями и выражением ужаса на жирном лице; знаменитая чаша, которой он
неизменно пользовался, бражничая, исчезла, хотя на столе перед ним виднелись круглые
пятна от донышка. Позже он пришел в себя, но так никогда и не рассказал, что
произошло.
Жрецы, ухаживавшие за Древом Жизни в Вавилоне, оказалась более разговорчивыми.
Однажды вечером, сразу после заката, они увидели, как на фоне сумеречного неба
качаются верхние ветви дерева, и услышали щелканье прививочного ножа. Вокруг них
молча замер покинутый город, откуда три четверти века назад жители были изгнаны в
соседнюю Селевкию, и куда жрецы тайно и не без страха вернулись, дабы исполнять свои
священные обязанности. Одни из них, мгновенно вооружившись острыми золотыми
серпами, приготовились влезть на дерево, другие схватили луки, намереваясь пронзить
стрелами с золотыми наконечниками неведомого святотатца, однако какая-то серая тень,
напоминавшая громадную летучую мышь, внезапно снялась с дерева и скрылась за
зубчатой стеной. Конечно, это мог быть человек в сером плаще, воспользовавшийся
тонкой и прочной веревкой, однако в те времена ходило столько смутных слухов о
существах, летающих по ночам над развалинами Вавилона, что жрецы не отважились
пуститься в погоню.
В конце концов Фафхрд и Серый Мышелов вновь объявились в Тире и через неделю
уже были готовы к финальной части своего предприятия. Более того, они даже уже
вышли за городские ворота и теперь стояли у начала построенного Александром мола -
основы все расширяющегося перешейка. Глядя на мол, Фафхрд вспомнил, как однажды не
представленный ему незнакомец рассказал историю о двух знаменитых героях, которые
лет сто назад оказали неоценимую помощь в обреченной на неудачу обороне Тира от
войск Александра Великого. Более высокий швырял громадные каменные глыбы в
неприятельские корабли, низкорослый нырял в воду и перепиливал их якорные цепи. По
словам незнакомца, героев звали Фафхрд и Серый Мышелов. Фафхрд тогда промолчал.
Свечерело; было самое время немного передохнуть, вспомнить былые приключения,
обсудить туманные, невероятные, а может, и розовые перспективы.
- По-моему, сгодится любая женщина, - настаивал Мышелов, продолжая прерванный
спор. - Просто Нингобль хотел напустить побольше тумана. Давай возьмем Хлою.
- Если только она пойдет, когда будет готова, - чуть улыбнувшись, отозвался Фафхрд.
Темно-золотой солнечный диск скатывался в морскую зыбь. Торговцы,
обосновавшиеся на ближайшем к суше конце мола, чтобы в базарный день первыми
встретить фермеров и пришедших из глубинки купцов, сворачивали свое хозяйство и
опускали тенты.
- Любая женщина в конце концов придет, если она готова, даже Хлоя, - заметил
Мышелов. - Нам только придется захватить для нее шелковый шатер и кое-какие дамские
мелочи. Дело нехитрое.
- Вот именно, - ответил Фафхрд. - Одного слона нам, по всей видимости, хватит.
Дома Тира на фоне закатного неба казались темными, лишь кое-где поблескивали
медные крыши, а позолоченный шпиль храма Мелькарта опрокинулся в воду и дрожал
ослепительной стрелой, летевшей навстречу широкой солнечной дорожке. Казалось,
пришедший в упадок финикийский порт оцепенел, вспоминая свою былую славу и слушая