 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
запечатлеть предначальный поцелуй на мягких устах юной девы, как почувствовал, что
рот ее опять сделался слюнявым и клыкастым. На сей раз оказавшаяся между двух
винных бочонков галатийка встала сама и, не обращая внимания на крики, возбужденные
возгласы и удивленные взоры, словно они были лишь частью затянувшегося грубого
розыгрыша, вышла из кабачка с достоинством амазонки. Остановилась она при этом
только раз, на грязном затоптанном пороге, причем лишь для того, чтобы метнуть в
Фафхрда небольшой кинжал, который тот рассеянно отбил своим медным кубком, так что
клинок воткнулся прямо в рот деревянному сатиру на стене, отчего тот стал похож на
божество, самозабвенно ковыряющее в зубах.
В зеленоватых, цвета морской волны, глазах Фафхрда появилась задумчивость:
Северянин размышлял, какой это такой волшебник решил вмешаться в его интимную
жизнь. Он неторопливо, одно за другим, обвел взглядом плутоватые лица завсегдатаев
погребка; взгляд его, с сомнением задержавшись на высокой темноволосой девушке,
сидевшей подле чана, снова вернулся к Мышелову. В глазах у Северянина появилась тень
подозрения.
Мышелов сложил руки на груди, раздул ноздри вздернутого носа и вернул другу взгляд
с насмешливой учтивостью парфянского посла. Затем резко повернулся, обнял и
поцеловал сидевшую рядом с ним косоглазую гречанку, молча ухмыльнулся Фафхрду,
отряхнул с груботканой туники из серого шелка осыпавшуюся с век девицы сурьму и
снова скрестил руки на груди.
Фафхрд начал тихонько постукивать донышком кубка о ладонь. Его широкий, туго
затянутый кожаный пояс с пятнами пота, которым была пропитана и белая льняная
туника, легонько поскрипывал.
Между тем предположения относительно личности человека, наложившего заклятие на
Фафхрдову галатийку, покружили по кабачку и неуверенно остановились на высокой
темноволосой девушке, - возможно, потому, что она сидела особняком и в
перешептываниях не участвовала.
- Она слегка с приветом, - сообщила Мышелову Хлоя, косоглазая гречанка. - Многие
называют ее Салмакидой [Салмакида - в греческих легендах нимфа источника, без
взаимности влюбившаяся в гермафродита, отчего боги объединили их в одно существо]
Молчуньей, но я знаю, что ее настоящее имя Ахура.
- Персиянка? - осведомился Мышелов. Хлоя пожала плечами.
- Она здесь сшивается уже не один год, хотя никто толком не знает, где она живет и
чем занимается. Раньше это была веселая девчушка, не прочь посудачить, хотя с
мужчинами не водилась. Однажды даже подарила мне амулет, сказала, он от кого-то
защищает, я до сих пор его ношу. А потом на какое-то время она пропала, - продолжала
болтать Хлоя, - а вернулась уже такая, какой ты ее видишь, - робкая, слова не вытянешь, а
в глазах - выражение человека, подсматривающего в щелку в дверях борделя.
- Ах вот как, - бросил Мышелов. Он не сводил одобрительного взгляда с темноволосой
девушки даже несмотря на то, что Хлоя дергала его за рукав. Гречанка мысленно огрела
себя палкой по пяткам: зачем она поступила как последняя дура и обратила внимание
мужчины на другую девушку?
Фафхрда эта немая сцена с толку не сбила. Он продолжал сверлить Мышелова
взглядом с упорством целой аллеи каменных египетских колоссов. Котелок его гнева
наконец забулькал.
- Послушай, ты, поскребыш мудрого и цивилизованного мира, - начал он. - По-моему,
это верх вероломства - пробовать на мне свое паскудное колдовство.
- Полегче, извращенец, - промурлыкал Мышелов. - Подобные неприятности случались
и с другими, к примеру, с одним пылким ассирийским военачальником, чья возлюбленная
превратилась под одеялом в паука, или с неким страстным эфиопом, внезапно
обнаружившим, что он болтается в нескольких ярдах над землей и пытается поцеловать
жирафу. Воистину, для человека, знакомого с анналами чародейства и колдовства, нет