 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Понемногу западный ветер стал стихать, его сменил переменчивый восточный. Запасы
опять стали подходить к концу. В конце концов друзьям пришлось признать, что на сей
раз до Уул-Плерна им не добраться, и они решили дойти до Когтей - узкой горной гряды,
которой заканчивалась западная оконечность Восточного континента, где были
расположены Земля Восьми Городов, Стылые Пустоши и многочисленные высоченные
горные цепи. Однажды в полночь стих и восточный ветер. "Черный казначей" попал в
столь мертвый штиль, что, казалось, возлюбленная стихия друзей впала в транс. Воздух
был совершенно неподвижен. Друзья сидели и гадали, что принесет им завтрашний день.
4. БЕЗ МОРСКОГО ЦАРЯ
В одной набедренной повязке и с болтавшейся на шее ладанкой с амулетом Серый
Мышелов, вытянувшись, словно ящерица, вдоль бушприта "Черного казначея", смотрел
прямо вниз, на дыру в море. Бившее с безоблачного неба солнце жгло его загорелую
спину, однако в животе у него бегали мурашки от магии происходящего.
Вокруг раскинулось Внутреннее море - неподвижное, как озеро ртути в подвале
чародейского замка. На севере, востоке и юге до самого горизонта не было видно ни
малейшей ряби; не было видно ее и на западе, где на расстоянии примерно полета стрелы
тянулась бесконечная гряда кремовых, в вертикальных складках скал, около трех полетов
стрелы высотой, забравшись на которые, Мышелов и Фафхрд сделали накануне свое
жутковатое открытие. Лежа на бушприте, Мышелов, быть может, думал именно о них
или о том удручающем обстоятельстве, что они почти без пищи и воды (но зато с
бочонком запретного бренди) попали в штиль после утомительного плавания на запад от
Уул-Хруспа, последнего цивилизованного - да и нецивилизованного тоже - порта на этом
побережье. Возможно, он размышлял о соблазнительном пении, которое они вроде бы
слышали в море прошлой ночью - казалось, будто женские голоса выводят нежные
импровизации на темы волн, шуршащих о песок, мелодично булькающих меж скал и
пронзительно кричащих, когда ветер швыряет их о покрытый льдом берег. Не исключено,
что он вспоминал вчерашнее безумие Фафхрда, когда громадный Северянин вдруг начал
что-то безапелляционно бормотать о том, чтобы найти себе и Мышелову "девушек под
водой", и даже принялся подравнивать свою бороду, чистить тунику из меха выдры и
полировать драгоценности, дабы выглядеть достойно при встрече с морскими девами и
пробудить в них желание. Фафхрд уверял, что есть древняя симоргийская легенда,
согласно которой на седьмой день седьмой луны седьмого года семиричного цикла
морской царь отправляется в путешествие на другой конец земли, предоставляя
возможность своим прекрасным зеленовато-переливчатым женам и стройным
серебристым наложницам выбрать себе любовников, причем Северянин упорно стоял на
том, что по призрачности штиля и прочим сверхъестественным признакам он пришел к
убеждению, будто они находятся над местом, где расположен дворец морского царя, а
завтра, мол, наступит тот самый редкий день!
В пику ему Мышелов выдвигал следующие возражения: уже много дней они не видели
даже рыбы, хоть сколько-нибудь похожей на женскую фигуру, поблизости нет ни
островков, ни пляжей, пригодных для общения с русалками или приема солнечных ванн в
обществе ундин; нигде не видно никаких брошенных черных пиратских кораблей, в
трюмах которых - а значит, фактически под водой - могли бы быть спрятаны прекрасные
пленницы; совершенно немыслимо ожидать появления девушек из-за кремовых скал, -
словом, "Черный казначей" в течение многих недель не встречал никого, даже отдаленно
похожего на девушку. Однако все было тщетно: Фафхрд с завидной настойчивостью
твердил, что, дескать, девы морского царя находятся прямо под ними и сейчас как раз
готовят туннель или проход для существ, дышащих воздухом, так что Мышелову было бы
неплохо последовать его примеру и приготовиться, чтобы сразу поспешить на зов, когда