 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Северянин одолел и это препятствие и двинулся вперед со шторой на лице. Он смутно
подумал, что выпитое вино, должно быть, парализовало ему руки или какой-то колдун
наложил на него заклятие. Уж больно унизительно было Фафхрду идти с руками,
поднятыми к ушам. К тому же его голове, щекам и подбородку почему-то было
прохладно, - вероятно, и тут не обошлось без черной магии.
В конце концов штора сползла с его головы и он увидел перед собой довольно низкую
арку, а за ней - что, впрочем, не произвело на него особого впечатления - толпу
коленопреклоненных и раскачивающихся из стороны в сторону людей.
Опять наклонившись, Фафхрд пролез под аркой и выпрямился. Свет факелов
буквально ослепил его. Северянин остановился и заморгал ресницами. Когда его глаза
немного привыкли к свету, он увидел Серого Мышелова - это было первое, что хоть как-
то возвратило Северянина к действительности.
Он тут же вспомнил, что Мышелов был последним человеком, с которым он пил. А
значит - в этих делах затуманенный ум Фафхрда работал на удивление быстро, - значит,
Мышелов и увел у него из-под носа кварту или даже больше столь ценного снадобья.
Северянина обуял неистовый, но праведный гнев, и он набрал в легкие как можно больше
воздуха.
Это пока все о Фафхрде и о том, что он увидел. А вот толпа - впавшая в экзальтацию,
поющая и рыдающая толпа - увидела нечто совершенно иное.
Она увидела мужчину божественного сложения, его руки были высоко подняты, а сам
он привязан к какой-то раме. Могучего, мускулистого мужчину в одной набедренной
повязке, с бритой головой и лицом мраморной белизны, которое казалось на удивление
юным. И на этом мраморном лице застыло выражение невыразимой муки.
Если толпе и нужно было еще доказательство (хотя вряд ли), что перед ней стоит бог,
всеблагой Иссек, которого она призывала в своих страстных криках, то такое
доказательство тут же было представлено: семифутовое видение заорало громовым басом:
- Где кувшин? Кувшин где?
Тут уж даже те несколько человек, что до сих пор оставались стоять, рухнули на
колени, а кое-кто из них даже простерся ниц. Стоявшие на коленях лицом в другую
сторону принялись поворачиваться на месте, словно перепуганные крабы. Несколько
десятков людей, включая и Бвадреса, потеряли сознание, причем у пятерых из них сердце
прекратило биться навеки. Около дюжины, и в их числе семь философов и племянница
ланкмарского сюзерена, сошли с ума, хотя в данный момент они ничем не отличались от
остальных. Толпа прямо как один человек пришла в экстатический ужас: люди ползали
по земле, корчились, били себя в грудь и по голове, закрывали ладонями глаза и в страхе
смотрели сквозь щелочку между пальцами, как будто перед ними сиял нестерпимо яркий
свет.
Нам могут возразить, что хоть несколько человек все же могли узнать в видении
рослого служку Бвадреса. Ведь рост у того и у другого был один и тот же. Но ведь сколь
разительны были и различия: служка был бородат и космат, видение - безбородо и лысо и,
как ни странно, даже безброво; служка всегда ходил в балахоне, видение было почти
голым; служка пел приятным высоким голосом, видение хрипло ревело примерно на две
октавы ниже.
И наконец, видение было на чем-то растянуто (не иначе как на дыбе) и, мучительно
рыча, требовало свой кувшин.
Словом, толпа, как один человек, покорилась. За исключением, естественно, Серого
Мышелова, Грилли, Виггина и Кватча. Они очень хорошо знали, кто стоит перед ними.
(Пульг, конечно, знал тоже, однако он, человек вообще-то очень проницательный и
теперь твердо обратившийся в иссекианство, просто решил, что Иссек счел нужным
явиться им в облике Фафхрда и что им, Пульгом, двигало само провидение, когда он
готовил тело Северянина для этой цели. Он даже немножко гордился тем, какое важное
положение ему удалось занять в процессе перевоплощения Иссека.)