 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
другой выпустил стрелу в тень, сгустившуюся вокруг бассейна; стрела царапнула камень,
а Хасьярл громко спросил, почему забыли взять его хорьков - и, если уж на то пошло,
больших гончих псов и филинов, защитивших бы его от летучих мышей с отравленными
зубами, которых мог бы напустить на него Гваэй, - и поклялся, что сдерет кожу с правой
руки тех, кто пренебрег своими обязанностями.
Звук послышался снова, это быстрое цоканье крошечных коготков по гладкому камню,
и еще несколько стрел тщетно улетело в темноту, скользнув по полу, и охранники нервно
задвигались, а посреди всего этого переполоха Фафхрд воскликнул:
- Поднимите щиты, кто-нибудь из вас, и встаньте стеной по обе стороны от Хасьярла!
Вы не подумали, что на этот раз стрела, а не планер, может бесшумно вылететь из любой
арки и пронзить горло вашего дорогого владыки и навек остановить его бесценный
кашель?
Несколько охранников виновато бросились выполнять этот приказ, и Хасьярл не
остановил их взмахом руки, а Фафхрд рассмеялся и заметил:
- Если ты надеваешь на воина маску, это делает его более грозным, о Хасьярл, но тот
факт, что его руки связаны за спиной, вряд ли будет способен так же впечатлить
противника и к тому же имеет кучу других изъянов, если сейчас сюда внезапно ворвется
этот, более хитрый, чем Зобольд, и более грузный, чем обезумевший слон, да как начнет
валить и расшвыривать твоих, впавших в панику стражников...
- Разрежьте веревки! - рявкнул Хасьярл, и кто-то начал пилить кинжалом путы у
Фафхрда за спиной. - Но не давайте ему ни меч, ни топор! Однако держите их наготове
для него!
Фафхрд подвигал плечами и начал сгибать и разгибать свои массивные предплечья и
массировать их, спора рассмеявшись под маской.
Хасьярл немного покипятился, а потом приказал еще раз проверить все закрытые
двери. Фафхрд приготовился действовать, когда охранники подошли к той двери, за
которой прятались Фриска и двое других беглецов, потому что знал, что на ней нет ни
щеколды, ни засова. Однако дверь не поддалась никакому напору. Фафхрд представил
себе, как Брилла подпирает ее своей широкой спиной, а обе девушки, возможно,
нажимают на его живот, и усмехнулся под красным шелком.
Хасьярл еще немного покипятился, ругая своего брата за опоздание, и поклялся, что
раньше собирался пощадить его прихлебателей и рабынь, но теперь этого не сделает.
Дотом один из оруженосцев Хасьярла предположил, что послание-планер Гваэя могло
быть хитростью, чтобы убрать их с дороги, пока противник атакует снизу через другие
тоннели или, может, даже сквозь воздуховодные шахты; Хасьярл схватил оруженосца за
шиворот, встряхнул его и осведомился, почему, заподозрив это, он не высказался раньше.
В этот момент прозвучал гонг, высокий, нежно-серебряный звон, и Хасьярл отпустил
оруженосца, удивленно оглядевшись вокруг. Еще один серебряный удар гонга, и сквозь
более широкий черный проем арки в зал медленно вступили две чудовищные фигуры,
каждая из которых несла передний шест украшенных резьбой черно-красных носилок.
Всем собравшимся в Зале Призраков была знакома внешность рабов-бегунов, но
увиденные где-нибудь, кроме как на ремнях вентиляторов, они были столь же
совершенно невероятными и гротескными, словно увиденные в первый раз. Казалось, их
появление предвещало ломку обычаев и зловещие перевороты, так что многие
забормотали что-то, а кое-кто отшатнулся.
Рабы-бегуны продолжали тяжеловесно шагать вперед, и позади них показались их
сотоварищи. Все четверо подошли почти к самому краю невысокой платформы,
поставили носилки наземь, сложили, как могли, на гигантской груди свои коротенькие
ручки, сцепив их пальцами, и остались стоять неподвижно.
Затем сквозь ту же самую арку быстро прошла фигура довольно невысокого
волшебника в черной мантии и капюшоне, скрывающем лицо, а по пятам за ним, как его
тень, следовала еще меньшая фигура в такой же точно одежде.