 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Сделав сорок гигантских шагов, Фафхрд прошел мимо ведущего наверх пандуса и
свернул в более узкий и темный коридор.
За самой его спиной Брилла тихо и торопливо проговорил задыхающимся голосом:
- Этот пандус ведет в конюшню. Куда мы идем, мой Капитан? - Вниз! - не замедляя
шага, резко ответил Фафхрд. - Не паникуй, у меня есть тайник, где можно спрятать вас
обоих - и еще подружку для этой маленькой зеленовласой Мамы Принца.
Потом он проворчал, обращаясь к Кевиссе: - Ты не единственная девушка в
Квармалле, которую надо спасать, и даже не самая любимая.
Мышелов, напрягая всю свою волю, опустился на колени и оглядел смердящую кучу,
которая некогда была принцем Гваэем. Вонь была ужасающе сильной, несмотря на
разбрызганные Мышеловом духи и на фимиам, которым он окуривал помещение меньше
часа назад. Мышелов прикрыл всю омерзительность Гваэя шелковыми простынями и
меховыми одеждами, оставив только его разъеденное чумой лицо. Единственной чертой
этого лица, избежавшей явного окончательного разрушения, был узкий красивый нос, с
конца которого медленно, капля за каплей, стекала прозрачная жидкость; это было похоже
на звук, издаваемый водяными часами. А откуда-то из-под носа исходили непрерывные,
тихие, омерзительные звуки, которые напоминали отрыжку и были единственным знаком,
с достаточной достоверностью оказывающим на то, что Гваэй еще не умер совсем. В
течение некоторого времени Гваэй издавал слабые натужные стоны, похожие на шепот
немого, но теперь и они прекратились.
Мышелов подумал, что, по правде говоря, очень трудно служить хозяину, который не
может ни говорить, ни писать, ни жестикулировать - особенно во время борьбы оврагами,
теперь переставших казаться тупыми и достойными презрения. По всем расчетам, Гваэю
уже несколько часов следовало быть мертвым. Вероятно, только его стальная воля
волшебника и всепоглощающая ненависть к Хасьярлу удерживали его душу от бегства из
того страдающего ужаса, в котором она ютилась.
Мышелов поднялся и, вопросительно пожав плечами, повернулся к Ививис, которая в
эту минуту сидела у длинного стола, подшивая две черные свободные мантии с
капюшонами, какие носили волшебники: она выкроила их под руководством Мышелова
для него и для себя. Мышелов считал, что поскольку он теперь не только воитель Гваэя,
но и вроде как единственный оставшийся у него волшебник, то ему следует подготовиться
и появиться одетым согласно своей второй роли и иметь хотя бы одного прислужника.
В ответ на его пожатие плечами Ививис только сморщила носик, зажала его двумя
изящными пальчиками и пожала плечами в ответ. И правда, подумал Мышелов, вонь
становится сильнее, несмотря на все попытки как-то ее замаскировать. Серый подошел к
столу, налил половину кубка густого кроваво-красного вина, которое понемногу и против
его воли - начало Мышелову нравиться, хотя он уже знал, что его действительно делают
из алых грибов. Серый сделал маленький глоток и суммировал происходящее:
- Перед нами дьявольски запутанный клубок проблем. Гваэевы волшебники
испепелены - хорошо, я признаю, что в этом был виноват я. Его оруженосцы и солдаты
бежали - в самые нижние, отвратительные, сырые, темные тоннели, как я думаю; или же
перешли на сторону Хасьярла. Его девушки исчезли - все, кроме тебя. Даже его доктора
боятся подойти к нему - тот, которого я притащил, свалился в глубоком обмороке. Его
рабы ни к чему не пригодны, так они напуганы - только тот шагающий скот у
вентиляторов не теряет головы, и то только потому, что у них ее нет! На наше послание
Флиндаху с предложением объединиться против Хасьярла не последовало ответа. У нас
нет пажей, с которыми можно было бы отправить еще одно послание - и нет ни одного
патруля, который предупредил бы нас, если Хасьярл начнет атаку.
- Ты бы мог сам перейти на сторону Хасьярла, - указала Ививис.
Мышелов обдумал это.