 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
дерзости и предприимчивости, чтобы бросить вызов Гильдии, и те немногие воры
аристократического происхождения, иногда выдающиеся любители, которых Гильдия
терпела и перед которыми даже заискивала из-за их благородных предков,
облагораживающих эту очень древнюю, но пользующуюся крайне дурной репутацией
профессию.
Посреди пустого участка стены, где никто и думать не мог их подслушать, сошлись
вместе очень высокий и довольно низкорослый воры. Через какое-то время они начали
разговаривать приглушенным, как во дворе тюрьмы, шепотом.
В течение долгого и не богатого событиями путешествия на юг из Долины Великого
Разлома Фафхрд и Мышелов несколько отдалились друг от друга. Это произошло просто
потому, что они слишком долго были вместе, и еще в результате все более
усиливающихся ссор и разногласий по поводу того, как с наибольшей пользой
распорядиться невидимыми драгоценностями, подарком Хирриви и Крешкры, -
разногласий, которые в конце концов стали настолько резкими, что приятели поделили
драгоценности пополам, и каждый нес свою долю. Достигнув наконец Ланкмара, они
устроились на разных квартирах и каждый самолично установил контакт с ювелиром,
скупщиком краденого или частным покупателем. Это разделение сделало их отношения
довольно натянутыми, однако никоим образом не уменьшило их абсолютного доверия
друг к другу.
- Привет, Малыш, - тюремным шепотом проревел Фафхрд. - Значит, ты пришел, чтобы
продать свою долю Ого-Слепцу или, по меньшей мере, дать ему взглянуть на нее - если
можно использовать подобное слово по отношению к слепому человеку?
- Как ты это узнал? - резким шепотом осведомился Мышелов. - Это было самое
очевидное решение вопроса, - немного снисходительно отозвался Фафхрд. - Продать
драгоценности скупщику, который не может заметить ни их сияния в ночное время, ни
невидимости - в дневное. Скупщику, которому придется судить о них по весу, на ощупь и
по тому, что они могут поцарапать и чем могут быть поцарапаны сами. Кроме того, через
улицу, как раз напротив нас, находится дверь, ведущая в каморку Ого. Кстати, она очень
хорошо охраняется - по меньшей мере, десять мингольских наемников.
- Да уж поверь, что такие общеизвестные мелочи я знаю, - ехидно отозвался Мышелов.
- Ну что ж, ты правильно догадался. Похоже, что пообщавшись со мной долгое время, ты
кое-что узнал о том, как работает мой ум, хоть и сомневаюсь, что твои собственные мозги
от этого заработали в полную силу. Да, у меня уже была одна встреча с Ого, а сегодня мы
заключим сделку.
Фафхрд ровным голосом спросил: - Это правда, что Ого проводит все переговоры в
кромешной тьме? - Хо! Так значит, ты признаешь, что есть некоторые вещи, которых ты
не знаешь? Да, это совершенная правда, и в результате этого любые переговоры с Ого
становятся рискованным делом. Настаивая на абсолютной темноте. Ого-Слепец одним
ударом лишает своего собеседника преимущества - и к тому же, преимущество получает
сам Ого, поскольку за свою жизнь он смог привыкнуть к полной темноте - долгую жизнь,
поскольку он очень стар, если судить по его речам. Нет, Ого не знает, что такое темнота,
ибо другого он никогда и не знал. Однако у меня есть план, как обмануть его, если это
понадобится. Я ношу в своем плотном, крепко завязанном бечевой мешки кусочки самого
яркого светящегося дерева и могу высыпать их в мгновение ока.
Фафхрд восхищенно кивнул, а потом спросил: - А что лежит в этом плоском ящичке,
который ты так крепко прижимаешь локтем? Искусно сфабрикованная история каждого
из камней, выбитая на старинном пергаменте, чтобы пальцы Ого могли прочесть ее?
- Вот тут ты и не угадал! Нет, это сами драгоценности, хитроумно защищенные, чтобы
их нельзя было стащить. Вот, взгляни.
Быстро оглянувшись по сторонам. Мышелов приоткрыл крышку ящика на ширину
ладони.
Фафхрд увидел камни, сверкающие всеми цветами радуги и прочно прикрепленные в