 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
руки схватили Серого и, притянули ближе, все пятеро пассажиров сгрудились вместе на
огромном живом ложе.
Тогда пика летуна затормозилась еще более полотой дугой - в течение одного долгого
мгновения все были до тошноты крепко прижаты к мохнатой спине, а деревья по-
прежнему неслись им навстречу, затем они скользнули, как на санках, над верхушками
этих самых деревьев по спирали на большую поляну.
То, что случилось потом с Фафхрдом и Мышеловом, произошло в сплошной сумятице
и слишком уж быстро: ощущение пружинистой травы под ногами и ароматный воздух,
хлынувший в легкие; быстрый обмен поцелуями; смех; выкрикиваемые поздравления,
которые до сих пор звучали приглушенно, словно голоса с другого света; что-то твердое,
неправильной формы, но в мягкой оболочке, сунутое в руки Мышелова; последний
поцелуй - потом Хирриви и Крешкра вырвались из объятий, мощный порыв ветра пригнул
к земле траву, и огромный невидимый летун исчез, а вместе с ним обе девушки.
Однако Фафхрд и Мышелов могли еще какое-то время наблюдать за тем, как они по
спирали поднимаются вверх, потому что с ними улетела и Хрисса. Снежная кошка,
казалось, пристально вглядывалась сверху, прощаясь. Затем и она исчезла, когда золотые
отблески заката быстро угасли в темнеющем небе над головой.
Фафхрд и Мышелов остались стоять в сумерках, поддерживая друг, друга. Затем они
выпрямились, широко зевая, и к ним вернулся слух. Они услышали журчание ручейка,
чириканье птиц, тихое, слабое шуршание опавших листьев, уносимых ветром, и почти
неслышное зудение кружащегося рядом комара.
Мышелов открыл невидимый кошель, лежащий у него на ладони.
- Драгоценности, похоже, тоже невидимы, - сказал он, - хотя на ощупь я их очень
хорошо чувствую. Нам придется тяжко, когда мы будем продавать их - если только мы не
сможем найти слепого ювелира.
Темнота стала более глубокой. В ладонях Мышелова начали разгораться маленькие
холодные огоньки: рубиновые, изумрудные, сапфировые, аметистовые и белые.
- Ну, клянусь Иссеком! - сказал Мышелов. - Нам просто нужно продавать их ночью -
которую, без сомнения, можно назвать лучшим временем для торговли драгоценностями.
Только что поднявшаяся луна, еще скрытая более низкими горами, стеной
окружающими Долину Разлома с востока, теперь заливала бледным светом верхнюю
половину тонкой колонны восточной стены Звездной Пристани.
Глядя вверх, на это царственное зрелище, Фафхрд сказал:
- Великодушные дамы, все четыре.
3. ДВА ЛУЧШИХ ВОРА ЛАНКМАРА
По лабиринту улиц и аллей великого города Ланкмара кралась ночь, хоть и не
выросшая еще настолько, чтобы раскинуть по небу свой черный, расшитый звездами
плащ: на нем все еще громоздились бледные призраки заката.
Торговцы наркотиками и крепкими напитками, запрещенными в дневное время, еще не
начали звенеть своими колокольчиками и испускать высокие, призывные крики. Уличные
девки еще не зажгли свои красные фонари и не начали с наглым видом прогуливаться по
тротуарам. Наемные убийцы всех мастей, сводники, шпионы, сутенеры, жулики и прочие
нарушители общественного спокойствия зевали и протирали заспанные глаза, пытаясь
разогнать вялость. Вообще, большинство Людей Ночи еще завтракало, а большинство
Людей Дня уже ужинало. Этим объяснялись пустота и затишье на улицах, столь удобные
для мягкой поступи Ночи. И этим же объяснялось безлюдье на участке темной, толстой,
без всяких проходов стены на скрещении Серебряной Улицы с Улицей Богов,
перекрестке, где обычно собирались младшие начальники и знаменитые деятели Гильдии
Воров; а еще сюда приходили те несколько свободных воров, у которых было достаточно