 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
прокомментировал он. - Тебе не следовало давать ей так много опийной жвачки.
- Но в этом и заключается весь смысл транса, - запротестовал высокий. - Накачать,
подхлестнуть или каким-либо другим образом выгнать сознание из тела и заставить его
подняться наверх, в мистические высоты, чтобы с их вершин обозревать земли прошлого
и будущего, а возможно, и другого мира.
- Хотел бы я, чтобы те горы, которые будут перед нами, были просто мистическими, -
пробормотал низкорослый. - Послушай, Фафхрд, я готов сидеть здесь на корточках всю
ночь - или, по крайней мере, в течение еще пятидесяти тошнотворных вдохов или двухсот
занудных ударов сердца - чтобы удовлетворить твою прихоть. Однако не пришло ли тебе
в голову, что в этом шатре может быть опасно? И я не имею в виду только духов. В
Иллик-Винге хватает проходимцев кроме нас, и некоторые из них, возможно,
интересуются тем же, чем и мы, и с превеликим удовольствием бы нас прикончили. А мы
здесь, в этой наглухо закрытой кожаной хижине, так же уязвимы, как олень на фоне неба -
или подсадная утка.
Как раз в этот момент вернулся ветер и снова начал щупать и теребить стены, причем
послышалось поскребывание, которое могли издавать кончики раскачиваемых ветром
ветвей или царапающие кожу длинные ногти покойников. Кроме того, откуда-то
доносились слабое ворчание и вой, а с ними - крадущиеся шаги. Оба искателя
приключений подумали о последнем предупреждении Мышелова, посмотрели на
кожаную дверь шатра, в щели которой проглядывала тьма, и проверили, легко ли выходят
мечи из ножен.
В это мгновение шумное дыхание ведьмы затихло, а вместе с ним исчезли все
остальные звуки. Ее глаза открылись, показывая одни белки - молочные овалы,
бесконечно жуткие на темном, похожем на сплетение корней, фоне угловатого лица и
косматых волос. Серый кончик языка полз вокруг губ, словно большая гусеница.
Мышелов хотел было высказаться, но выставленная вперед увесистая ладонью
Фафхрда с растопыренными пальцами была более весомым аргументом, чем любое "ш-
ш".
Низким, но замечательно чистым, почти девичьим голосом ведьма затянула:
Вас некой волшебной и смутною тайной. Край мира замерзший влечет не
случайно... [здесь и дальше - стихи в переводе С. Троицкого]
"Ключевое слово здесь - "смутная", - подумал Мышелов. - Типичное для ведьм
пустословие. Она явно знает о нас только то, что мы направляемся на север, а это она
могла узнать у любого сплетника".
На север, на север вас путь уведет Сквозь снежную пыль и убийственный лед...
"Опять то же самое... - мысленно прокомментировал Мышелов. - Но неужели
необходимо сыпать что-то на раны, пусть даже снег?! Бр-р-р! "
Завистливоглазых соперников стая Вам вслед устремится, за пятки хватая.
"А, неизбежное запугивание, без которого не будет полным ли одно предсказание! "
Но пламя опасности, словно купель, Очистит вас... Рядом желанная цель!
"А теперь, очень своевременно, счастливый конец! О боги, самая глупая проститутка
из Илтхмара, читающая судьбу по руке, могла бы... "
- И вы обретете...
Что-то серебристо-серое промелькнуло перед глазами Мышелова, так близко, что его
очертания оказались размытыми. Не раздумывая, Мышелов нырнул назад и вырвал из
ножен Скальпель.
Острый, как бритва, наконечник копья, проткнувший стенку шатра, словно бумагу,
остановился в каких-то дюймах от головы Фафхрда, и был тут же втянут обратно.