 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
произнести свое заклятие против крыс. Более того, я считаю своим печальным долгом
поставить тебя в известность, что крысы уже практически заняли весь Ланкмар. В южных
казармах истреблено все твое войско. Все храмы захвачены, и даже сами истинные боги
Ланкмара поголовно умерщвлены на своих роскошных высохших ложах. Крысы просто
выжидают из учтивости, причины коей я объясню позже, прежде чем занять твой дворец.
- Тогда все пропало, - дрожащим голосом проговорил Глипкерио и, повернувшись к
экономке, сварливо добавил: - Что я тебе говорил, Саманда! Мне остается лишь
отправиться в последний путь. Прощай, мир! Всего наилучшего тебе, Невон! Я
отправляюсь искать более...
Но на сей раз его бросок в сторону балкона был пресечен в зародыше толстухой-
племянницей и дородной экономкой, которые взяли сюзерена в клещи с обеих сторон.
- А теперь послушай добрые вести, - несколько оживленнее продолжал Хисвин. -
Подвергая собственную жизнь страшной опасности, я связался с крысами. Мне стало
ясно, что они обладают высокоразвитой цивилизацией, во многом гораздо более
утонченной, нежели человеческая, - они фактически уже некоторое время регулируют
дела и развитие людей. О, эти мудрые грызуны пользуются благами весьма удобной и
приятной цивилизации, которая несомненно удовлетворит твое чувство мирового
порядка, когда ты поближе с ней познакомишься! Короче говоря, крысы, которым я
пришелся по душе, - ах, на какие удивительные дипломатические ухищрения я только не
пускался ради тебя, дорогой властелин! - доверили мне ознакомить тебя с условиями
капитуляции, которые на удивление благородны!
Выхватив из мешочка один из свитков и проговорив: "Я вкратце", Хисвин начал
читать:
- "... немедленно прекратить военные действия... по команде Глипкерио, переданной
через посредство его посланцев с жезлами, подтверждающими их полномочия...
Потушить пожары и исправить повреждения, нанесенные зданиям, силами ланкмарцев
под руководством... - и так далее. - Повреждения, нанесенные крысиным туннелям,
аркадам, местам для развлечений и прочим помещениям, должны быть исправлены
людьми. - Здесь должно стоять: "уменьшенными до соответствующего роста". Всех
солдат разоружить, связать, заточить - и так далее. - Всех котов, собак, хорьков и прочих
вредителей... - Ну, это понятно. - Все корабли и всех ланкмарцев, находящихся за
рубежом... - ну, это тоже естественно. А, вот это место! Слушайте. - После этого каждый
ланкмарец возвращается к своим занятиям, свободный во всех своих действиях и
владении имуществом... - свободный, вы слышите? - и зависящий только от распоряжений
своей персональной крысы или крыс, которая будет сидеть у него на плече или же каким-
либо иным образом расположится на нем либо внутри его одежды, равно как и будет
делить с ним постель". Но твои крысы, - быстро продолжал Хисвин, указывая на
Глипкерио, лицо которого побелело и начало кривиться от тика, а все тело и члены вновь
задергались, - твои крысы, учитывая твое высокое положение, будут вовсе не крысы, а
моя дочь Хисвет и временно ее служанка Фрикс, которые будут обслуживать тебя денно и
нощно, бдеть и еще раз бдеть, удовлетворяя любое твое желание на пустяковом условии,
что ты будешь подчиняться всем их распоряжениям. Что может быть справедливее,
государь?
Но Глипкерио уже снова завел свое: "Мир, прощай! До свидания, Невон! Отправляюсь
искать... " - всем телом стремясь на крыльцо и извиваясь в железных руках Элакерии и
Саманды. Внезапно он замер, воскликнул: "Конечно, я подпишу! " - и схватил пергамент.
Хисвин торопливо потащил его к торжественному ложу и столу, готовя по дороге
письменные принадлежности. Но тут возникла трудность. Глипкерио трясся так сильно,
что едва мог удержать в руке перо, так что ни о какой подписи не могло быть и речи. С
первой же попытки он посадил целую гроздь клякс на одежду окружающих и
морщинистое лицо Хисвина. Все попытки водить его рукой, сперва ласково, потом
насильно, ни к чему не привели.